заплатил таксисту, чтобы довёз девушку до места. Он догнал меня и мы молча добрались до квартиры. Я молча покормила отца. Молча легла в супружескую постель. Только сказала, подам на развод. На что он ответил: "И не мечтай!". К счастью, тогда мне подвернулась возможность, отвезти в Америку группу наших бизнесменов.
– Я помню, ты приехала оживленная, посвежевшая!
– Еще бы! Я наконец вдохнула свежего воздуха!
– Тебе так понравилась Америка? – уточняет Евгения; она не любит тех, кто хает Россию.
– При чем здесь Америка! Я смогла представить себе воочию возможную жизнь без Сергея. Опьяняющее чувство!
– Можно подумать, ты его рабыня! – слова Виктора, впрочем, не подходят к этой ситуации, ибо здесь явно недобровольное рабство.
– Рабыня – это ты правильно сказала! Сергей предупредил меня, чтобы о разводе я и не мечтала! Мол, если трепыхнусь, он не посмотрит, что жена, в тюрьму меня упрёт. Думаешь, это – пустая угроза? Он – страшный человек!
Она вздрагивает. Сергей – майор милиции. Евгения слышала, что он жестокий, беспощадный человек, но прежде не примеривала эти слухи к Маше. Раз живет с ним, значит, нашла свой подход.
– Я его боюсь, – тихо говорит Маша. – Он сделает со мной всё, что захочет, и никто меня не спасёт…
Евгения от огорчения чуть не плачет. О ком угодно она могла такое подумать, но чтобы Маша – эта необыкновенная женщина – была несчастлива?
– Как же ты за него замуж-то вышла, за такого?
– В женихах они все добрые, тебе ли не знать? Стал ухаживать, сделал предложение. Мне казалось, что он сможет спасти от моего унылого быта. К тому же, у постели больной мамы я прочла уйму романов с честными и умными сыщиками в роли благородных героев. И тут возник Сергей. Так на героя похожий… Я честно старалась полюбить его, но не смогла!
– А тебе не страшно – всю жизнь прожить без любви?
Маша внимательно смотрит на нее.
– Не ожидала. Женечка, что ты такая… Эмоциональная! Разве ты не знаешь, что далеко не все люди любят? Многие не умеют этого делать, а многие хотели бы любить, но некого. Ждут – пождут, да так без любви и обходятся. Становятся холодными, равнодушными. И детей рожают равнодушных. Сыну всего восемнадцать, а он уже во мне не нуждается!
Маша говорит о сыне безо всякого перехода, но Евгения чувствует, как страдает её душа. Ее мысль мечется в поисках подходящих слов.
– Скажи, хотя бы интимная жизнь дает тебе что-нибудь?
Должны же в жизни человека быть какие-то приятные моменты! Но Маша лишь печально улыбается.
– Дело в том, что я – фригидна. По-крайней мере, так говорит обо мне Сергей. Приходится ему верить, ведь другого опыта у меня не было.
– А ты хотела бы… изменить ему? – спрашивает Евгения и ждёт, что Маша скажет: «Как ты могла такое обо мне подумать?!» Но слышит ошеломляющее:
– Я бы хотела наставить ему рога, чтобы он ходил и потолок ими царапал! – выпаливает она и тут же мрачнеет. – Только где же я найду мужчину, с которым это можно было