Рупперту, общий принцип как раз прост, сложна технология.
– Дело Рупперта – вербовка доноров и организация охраны, – Борхес пренебрежительно поморщился. – Свой исключительный нос ему следует совать куда угодно, но только не в науку. Дело в том, что, не представляя себе, что такое мю-мезоны и дельта-кванты, вы вряд ли осмыслите результат того разрушения, которое причиняют вашим акспесным оболочкам данные частицы.
Заметив недоумение на лице Виктора, ученый со вздохом принялся объяснять:
– Акспесные оболочки, если трактовать упрощенно, представляют собой биологический экран человека. Такова, во всяком случае, их основная функция. Это довольно тонко структурированная и одновременно мощная система защиты, тесно увязанная с неокортексом головного мозга и прежде всего – с нашими ноонейронами. Каким образом осуществляется эта связь, мы до сих пор имеем лишь самое смутное представление, но дело даже не в этом. Так или иначе, внутри нас и вне нас этот экран существует. В некотором смысле он подобен кожному покрову, предохраняющему человеческую плоть от воздействия ультрафиолета, механических повреждений и вирусного десанта. Увы, защитные свойства кожи существенно ограничены, это не кевлар и не броня. Примерно то же самое наблюдается и с нашим биологическим экраном. Океан событийности овевает нас со всех сторон. Иногда в нем разыгрываются настоящие шторма и бури, случается и своего рода штиль. Но только благодаря прочности наших природных экранов мы ощущаем мощь внешних волн лишь время от времени. Кстати, здесь тоже наблюдается своего рода дарвиновский отбор. Припомните, за некоторыми из нас упорно держится слава везунчиков, так называемых любимцев Фортуны. Других, напротив, постоянно преследуют неудачи.
– Да уж, – хмыкнул Виктор. – Прямо про меня!
– Об этом и речь! Все дело в нашей защитной оболочке, которая в свою очередь влияет на наш конкретный фактор риска.
Виктор покачал головой.
– Слушаю вас и не верю. Не понимаю, как такое вообще возможно – изменение фактора риска и всей судьбы конкретного человека!
– На самом деле, ничего принципиально нового здесь нет. Задумайтесь, разве не тем же самым занималось все цивилизованное человечество на протяжении последних столетий?
– Что вы имеете в виду?
– Да взять хотя бы те же вещи; в сущности, занимаясь их изготовлением, мы всегда наделяли продукты своего труда искомыми факторами риска. Ни бронза, ни железо не казались нам долговечными – поэтому появилась сталь, а за ней – булат с дамаском. Сегодня металлы сплошь и рядом заменяются сверхпрочной керамикой, углепластиком и иными композитами. Но это в военной технике, где без прочности просто не выжить, а в мирной промышленности наука пошла ровно обратной дорогой.
– Не понял?
– Да, да! – помните, какие гарантии на технику давали населению еще полсотни лет назад? Семь лет, девять, четырнадцать! А что произошло потом? Все тот же