с полицией, Виктор попросил срочно сообщить дежурным ОПП о своем плачевном положении. Слово «донор» не было упомянуто, однако по интонациям незримого собеседника Виктор сообразил, что в участке об отделе профилактики происшествий более чем наслышаны. Бодренький тенорок блюстителя правопорядка ничего конкретно не обещал, но уже через пятнадцать минут к ночлежке подкатил на мотоцикле заспанный фараон и, опознав Виктора по кольцу на мизинце, без особых помех устроил ему место в невеселом заведении.
– Послушай, дружище, – Виктор попытался использовать благодушие офицера, – может, найдем гостиницу получше?
– Получше не положено, – полицейский не очень-то был расположен к разговору.
– Ладно, а как быть с деньгами? Я ведь тоже вроде как у вас на службе.
– Не у нас, а в ОПП. У них и спрашивайте.
– А вы с ними связывались? Говорили обо мне?
– Откуда мне знать? Велено было помочь с жильем, это я и сделал.
Тон полицейского Виктору совершенно не понравился. Такого он не ожидал.
– Я что, не имею права на помощь? Меня уже несколько раз пытались грохнуть!
– Вашего брата выручать – ног и рук не напасешься… – собеседник брезгливо шевельнул носом, из чего можно было сделать вывод, что пахнет от Виктора не самым лучшим образом. Да он и выглядел соответствующе: к обильному птичьему помету и разводам апельсинового сока можно было приплюсовать слезящиеся глаза, ссадины на лице и основательно припухшую нижнюю губу. Самолюбие Виктора оказалось задето.
– Слушай, друг, а тебя в твоей полицейской академии не учили вежливо разговаривать?
– Вас что-то не устраивает?
– Ты меня не устраиваешь! Ты! – Виктор сорвался. – Ты и твой тон! Меня только что окатили какой-то ядовитой дрянью, дважды огрели железякой по голове, обчистили самым паскудным образом, а ты меня по сути на хер посылаешь! Типа, расходный материал, так? Чего с таким разговаривать, верно? Какого, на хрен, сочувствия он еще требует! Так или не так?
– Это со своими дружками из ОПП обсуди, – полицейский глянул на него с усталым небрежением. – Ночлег тебе обеспечили? Все! Больше я тебе ничего не должен.
– А то, что меня ограбили в квартале отсюда и еще раз выпотрошили практически у крыльца этого гадюшника, это тебя не касается?
– Такая уж у тебя паршивая работа. Мне за нее не платят.
– Да-а… Я-то считал, мы делаем одно дело, – горько усмехнулся Виктор.
– В чем-то ты, видно, ошибся, – полицейский развернулся и торопливым шагом двинулся к выходу. Стискивая и разжимая пальцы, Виктор проводил его слезящимися глазами.
Вот так, сеньор Пицеренко! Полицейскому ты тоже не понравился. Как знать, не будь на нем этой ладной формы и серебристой бляхи, возможно, и он с удовольствием приложился бы к твоей физиономии чем-нибудь потяжелее…
– Вижу,