быть ни маменькиным, ни папенькиным сыночком! Это моя жизнь и я, ее проживу так, как надо мне! – он вскочил с кресла и выбежал из комнаты, оставив отца сидеть на диване.
Минут через пять, Иван постучался в дверь сыновней комнаты и открыл ее.
– Миш, ладно, не дуйся. Ты у меня – мировой парень, и я – горжусь тобой!.. – он прошел в комнату и сел на кровать рядом с угрюмо молчавшим сыном. – Просто нам с мамой, как впрочем, и тебе – потом, будет очень жаль, если ты не достигнешь своей цели. …Ты ведь знаешь, что нам – твои мечты – не безразличны! – обняв его за плечи добавил: – Мы верим, что ты – обязательно добьешься успеха, что у тебя – все получится!..
Миша по-детски, молча прильнул к отцу, разглядывавшему противоположную стену, сплошь заклеенную вырезками из различных журналов. Пестрый калейдоскоп перед глазами – от всевозможных моделей машин, до любимого ансамбля «Биттлз». В самом центре находилась старая афиша Владимира Высоцкого… Помнится, Иван сам, несколько лет назад, привез ее из Москвы. Тогда, находясь проездом в столице, он совершенно случайно наткнулся на своего приятеля, с которым служил на Балтике. Тот оказался знаком, чуть ли не со всем столичным бомондом (по крайней мере, он так утверждал…) – как же, работал в театре осветителем. Комнатка старого холостяка была буквально завешана афишами знаменитостей. Они лежали, валялись, стояли свернутые в рулоны… вот, и позаимствовал на радость сыну, который слушал его песни.
– Пап ты правда думаешь, что у меня все получится?
– А как же иначе? Ты у нас – упорный!.. Если чего захочешь – всего добьешься! – отец хмыкнул. – Помню тебе годика три было. У тебя игрушка закатилась под диван, и ты довольно долго пыхтел, стараясь ее достать. Наверное, больше получаса возился. Другой ребенок, на твоем месте, давно бы в рев ударился. Помогите, мол… А ты – нет. Я уж хотел обнаружить себя и помочь, я за тобой из-под прикрытых век наблюдал, дремал до этого. Но ты, как-то смекнул – пошлепал на кухню и приволок веник, которым после нескольких безуспешных попыток и зацепил игрушку.
Миша улыбнулся. Ему нравилось, когда кто-то из старших вспоминал, каким он был бутузом. В этих рассказах он выглядел непосредственным и с характером, и чего скрывать – нравился себе. Будь у него брат, то он бы не прочь понянчится с таким деятельным малышом. Ему казалось, что с таким человечком и особых хлопот не должно было быть. Мише нравилась самостоятельность, и не нравилось, когда, как мама сегодня, указывали – что ему надо делать, а что – нет. Это самое больное его место. Обидно, что тут Мишины желания и потребности не учитывались вовсе… «Черт возьми, – думал он в такие моменты, – другие ребята вовсю с девчонками развлекаются!.. А, что я – рыжий, что ли?..»
Когда Миша впервые из школы проводил Люсю до дому. Сам не заметил, как за разговором – увлекся, время пролетело незаметно. С ней интересно и не скучно. Не то что, когда они пару раз шли из школы втроем – Таня увязалась подобно хвостику