пакет и когда повез его домой, не заметил выпирающий маленький выступ на конце бордюра. Со всей скоростью он налетел на него так, что вылетев из седла сделал головокружительное сальто и оказался распластанным на асфальте. В голове у него отчаянно зазвенело. Придя через какое-то мгновение в себя, он увидел обступивших его испуганных товарищей. Автоматически сев, он машинально провел рукой по животу и поднял ее к лицу. На руке была кровь. Находясь в шоке, он медленно встал на дрожащие ноги и пошел по направлению к дому. Двое его друзей помогли ему с велосипедом – подняли его на четвертый этаж, где в то время жил Миша со своей семьей.
Когда дверь открыла бабушка, он стараясь сохранить невозмутимость, протянул ей мешочек с белыми грибами и тихо произнес:
– Свари, пожалуйста, суп…
Бабушка, увидев внука в порванной на животе рубахе и всего окровавленного, с распоротым животом, всплеснув руками ужаснулась:
– Убился!.. Господи, мальчик мой!.. Как же это ты, а…
– Я тут упал и поцарапался маленько. Ты, бабуля, только маме ничего не говори, ладно?.. ― и пошатываясь, направился в ванную комнату.
В ход пошли все домашние запасы йода и зеленки… и, надо воздать должное, он мужественно вытерпел все процедуры обеззараживания внушительной раны, которую пришлось зашивать в школьном медпункте. Конечно же, произошедшее нельзя было совсем утаить от родителей, но они обо всем узнали значительно позже, когда рана уже затянулась. Ито, совершенно случайно, от соседки, матери одного мальчика бывшего с их компанией. Все тайное, когда-нибудь да становится явным…
– Так, товарищ партизан, – сказала вернувшаяся с работы Рина. – Ну-ка, признавайся, что же произошло с тобой?..
Миша хлопая глазами недоуменно спросил:
– Когда?
– А то, ты не знаешь?! – Рина строго посмотрела на сына. – Почему, обо всех происшествиях я должна узнавать от чужих людей?.. – тут она обернулась к матери. – А ты – куда смотришь, мама? Почему ты молчишь о том, что наш Мишка распорол свой живот?..
Бабушка взглянув на покрасневшего, до самых кончиков ушей, внука простодушно произнесла:
– Чай, все обошлось! Зачем вас зря беспокоить ерундой!..
Рина взорвалась:
– Ерундой?.. – она быстро подошла к стоящему в двух шагах сыну и выдернула из-за пояса спортивных брюк заправленную рубашку, задрав ее на обнажившимся шраме, красовавшемся наискось живота. – И это безобразие – ты называешь ерундой? А, ведь могло бы быть и гораздо хуже!..
– Но мама, у меня же все зажило, зачем говорить о том, что не стоит внимания… – робко произнес Миша. – Я уже не маленький, чтобы бегать со своими жалобами к тебе…
– Запомни раз и навсегда, что все касающееся тебя – для родителей заслуживает не только пристального внимания… – она тряхнула его за плечи и смотрела прямо в детские глаза. – Пойми, мы с папой всегда