куда кобель х..й свой не совал! Ищут, б..дь, золото рыцаря! Говорят, Ильин надоумил!
Генерал отчитывал меня, восседая на деревянном улье, накрытом старинным узорчатым ковром. Такой же красоты ковры покрывали и всю армейскую палатку.
В других палатках отряда, предназначенных для простых офицеров, таких ковров я не наблюдал.
Поэтому удивлялся стенам генеральской палаты:
«Ковры, похоже, из мечети! Из разбомбленной мечети. Здешней, тусхаройской! Но зачем генералу ковры?»
От раздумий меня отвлек окрик генерала:
– Ильин, твою мать! О золоте рыцаря где узнал?!
– В поселке, Итум-Кале. Рассказали. Тусхарой, сказали, это святыня. В двенадцатом веке здесь жил чеченский рыцарь Амри Бока. Вождем тейпа был, или ханом. Здесь, на месте погранотряда, место его захоронения, «зиярат». Здесь спрятаны большие сокровища. Золото-серебро. Со времен нашествия Хромого Тимура сохранилось. Погибших воинов – чеченцев хоронили в склепах. Туда же складывали вооружение и всякие драгоценности.
– И где эти склепы? Тебе сказали?! – настороженно спросил генерал.
Я не сдержал усмешки:
– Нет. Они не доверяют нам. Пограничники для них – это потомки эНКаВэДэшников, депортировавших их в сорок четвертом.
Генерал злобно посмотрел на меня:
– Это хорошо, что не сказали! А то личный состав полезет золото искать, перестреляет друг друга! Зачем мне ЧеПэ?
Я усмехнулся, глядя на старинные ковры, устилающие пол и стены палатки.
Городиркин перехватил мой взгляд и заорал:
– Ильин, твою мать! Сегодня придет колонна Железноводского погранотряда особого назначения. Приказываю тебе, бл..дь, не подходить к ним на пушечный выстрел!
Я ласково посмотрел на генерала:
– Так точно, тварыш енерал! Разрешите уточнить? А чегой-то у них такого особенного?
– Не твое, бл..дь, дело! Не суй, бл..дь, свой нос! Они будут помогать московским саперам испытывать миноискатели. Ладно, иди лечи свою контузию! И не болтай больше про золото рыцаря!
Ночью Тусхарой был поднят по тревоге. Автоматные очереди раздавались рядом с кладбищем. Когда выстрелы стихли, оказалось, что убит часовой. Ножом.
Вместе с медиками госпиталя я побежал к месту боя.
У каменного сарая стоял солдат. Ошарашенно говорил:
– Я его менять шел! Часового. А он закричал и открыл по мне огонь! Я кричу, что сменять иду. Он перестал стрелять. Я посветил фонарем. Сначала на себя, потом в его сторону. Смотрю, а сзади него – рыцарь в блестящей кольчуге! И сабля в руках! Я стрелять начал!
– И убил часового, долбан! – послышалось из темноты.
Утром расследование продолжалось. Но рыцаря, или хотя бы сабли, не нашли. Но главного виновника определили сразу!
Городиркин вызвал меня «на ковер»:
– Ильин, твою мать! Твои, бл..дь, проделки?! Ты где был с четырех до пяти?!
– Спал, тварыш енерал! – наивно хлопнул я глазами.
– Бл..дь! Твои проделки!
– Ага!