за двадцать, а он рассмеялся прежним булькающим смехом, подтвердив тем самым, что я, как и он, не ошибся.
– Как, Миша, ты оказался… в Одессе?
Спрашивая, он запнулся. Видно, обеспокоил мой наряд. И внешность. Действительно наводят на размышления, как всякого добропорядочного гражданина.
– Оказался… – Не хотелось ничего объяснять. – А вот взял и оказался. Давно мечтал. Ах, Одесса моя ненаглядная, без тебя бы не смог, вероятно, я. Как Утёсов. Ну и прибыл взглянуть на шаланды, полные кефали, а повезёт, так на рыбачку Соню и Костю-рыбака. Я ведь и сам рыбак. Только что с Мурманска. Треску ловил, селёдку тягал, вот и стало любопытно, а как здесь нынче с бычками и кефалью.
Он был ухожен и сыт. И выглядел очень домашним. Это меня обозлило, и, войдя в раж, я даже пропел:
В Мурманске всего вдоволь набрали,
шпринги и продольные отдали,
в три гудочка прогудели
и ушли на три недели
слушать капитанские морали!..
Он понял моё состояние и улыбнулся.
– Всё-таки расскажи поподробнее, что да как. А до этого?
Он оказался настырнее, чем я думал. Пришлось рассказать о художественном училище, в котором не доучился, ну и так далее. Я был краток и хронологичен, а Юлька зато обрушил на меня пространную и осуждающую речь.
Да, он принялся поучать меня и воспитывать.
– Глупо, Миша, очень глупо ты поступил, бросив училище. Ну, сам подумай! Ведь диплом, можно сказать, уже лежал в кармане! – Он говорил с таким жаром, так хватал меня за руку, что я подумал: как славно, что мы дружили в пацаньи военные годы! Жизнь развела, а то, наверно, и сейчас бы – не разлей вода! Не здесь, тут вряд ли, а там, в нашей тмутаракани.
– Кира, ты посмотри на него! Что он говорит! Нет, ты послушай! – И Юлька ухватил руки своей подружки, до сих пор не проронившей ни слова. – Не знаю, чем ты руководствовался, делая свой выбор, но так не годится. Не вижу главного – рационализма. Она вот, Кира, на будущий год заканчивает четвёртый курс нашего худучилища. Вы же коллеги! Она тебе скажет то же самое. Работать биндюжником может каждый биндюжник. А кистью?! Нет, вы послушайте его! Миш, Кира сведёт тебя со своими ребятами, сходишь в учебную часть… Кепочку свою и ватник оставишь в общежитии. У тебя есть при себе какие-то рисунки, этюды? Есть? Вот и отлично. Я и сам знаком со многими, даже с пятикурсниками училища. У них Лужецкий есть. Замечательный бас! Получит диплом – и в консерваторию. Так ведь будет петь, а не бычками торговать на Привозе!
– У каждого свои обстоятельства… – пробормотал я, уже понимая, что как ни крути, а его вариант самый предпочтительный в моем нынешнем положении. – А примут ли?
– Под лежачий камень… – нахмурился Юлька и вскочил, подхватив девчонку под локоть. – Надо же пробовать! Сейчас проводим Киру, а после – к нам. Мама и папа, вот увидишь, обрадуются тебе. Переночуешь у нас, сполоснёшься в ванне…
– Я