беспредел. И чтобы уже завтра за всеми помогалами Краевого установить наблюдение! Связь держать через Худого. О том, где я, никому ни звука.
– Понял.
– Тогда действуй. – Шмель шевельнул кистью. Сивый попятился из комнаты.
Глава 5
– Молодец, что зашел! – руки Дианы обвили его шею, грудь тугим пуфиком придавила к стене.
– Спокойно, девушка, что это с вами? – Дмитрий осторожно высвободился из объятий.
– У меня беда, Дима.
– Что стряслось?
– На Вовчика наехали.
– Какого Вовчика?
– Да дядька мой.
– Это которому мы кодирование устраивали?
– Ну да.
– Что с ним опять стряслось? В вытрезвитель угодил?
– Какое там! Его на квартиру поставили. Сейчас бьют, заставляют подписать дарственную.
Дмитрий пристально взглянул на хозяйку ресторанчика. Диана не шутила. Более того – по голосу угадывалось, что она едва сохраняет выдержку.
– Дим, сделай что-нибудь! Только на тебя и надеюсь.
Чертыхнувшись, Дмитрий потер ссадину, оставшуюся на руке после сегодняшнего загородного «пикничка». Чуть подумав, спросил:
– Кто?
– Откуда я знаю. Какие-то урки. Несколько человек. Наши там как обычно бражничали, а эти ворвались и давай лютовать.
– А ты об этом откуда узнала?
– Колюня, что у Вовчика ночует, выбрал момент и в окно сиганул. В общем убежал. Говорит, когда прыгал, три ребра сломал и зуб вышиб.
– А милиция?
– Что милиция? Так туда Колюня и сунется! Он же всех на свете теперь боится. Мне и то не сразу решился позвонить.
– Да уж, отважный человек!
– Он сказал, что у Валеры какого-то затаился. Будто бы пытались и его искать.
– Врет, наверное.
– Может, и врет. Чаю не выпьешь? Апельсины есть, яблоки с бананами.
– От апельсина, пожалуй, не откажусь.
Ведомый Дианой, Дмитрий проследовал в маленький кухонный закуток. Ополоснув руки, вынул из вазы парочку крупных апельсинов.
– Голодный, как волк.
– Может, нормальный ужин организовать?
– Не надо, – Дмитрий сосредоточенно принялся чистить фрукты. Полежав в тепле, апельсины успели разомлеть, чистились легко – чуть ли не сами выпрыгивали из кожуры. На розовых боках проступали капельки сока. Машинально слизнув одну из них, Дмитрий сердито засопел. Как просто, оказывается, испортить удовольствие! Уже ни апельсинов, ни чая с коньяком, ничего на свете не хотелось. Все из-за какого-то шалопута и алканавта, которого и кодировать уже трижды пытались, и на работы раз сорок устраивали. Увы, на работах больше недели Вовчик не задерживался, а кодирование, даже самое жесткое, через месяц-другой благополучно преодолевал. Жил тем, что сдавал приятелям угол, да от родных что-нибудь