А самое главное?
С шайкой в руках Геннадий подступил к напарнику, и тот понял, что это действительно главное. На пылающее после парилки и горячего душа тело обрушился по-зимнему обжигающий водопад. Морис хотел взвизгнуть, но не смог. Грудь сперло от холода, на секунду-другую сердце остановилось.
– Худая баня без веника, но без обливаний, без проруби и снега она – вовсе не баня. В следующий раз сделаешь это самостоятельно.
Морис подумал, что до следующего раза еще следует дожить! Пока Геннадий с кряканьем выливал на себя тазик за тазиком, он украдкой поспешил в раздевалку. Его волновала судьба обновки. Лучше других он знал, какие надежды возлагают иные бичи на баню. Тот же Никита порой покидал раздевалку разодетым в пух и прах. Хозяину «одолженного» милостиво оставлялись поношенные шмотки и какой-нибудь обмылок, что в общем-то считалось даже не воровством, а честным обменом.
На одежду, по счастью, никто не позарился. Бдительно оглядев предбанник, Морис пристроился костлявым задом на лавочку. Он был богат и счастлив. Странно, но думая о Геннадии, парне с явной ненормальщиной в мозгах, болтающем всякий вздор, он ощущал томные и по сию пору незнакомые порывы преданности. И пришла вдруг громоздкая мысль, что способность любить живет в каждом. Однако хроническая невостребованность порождает неизящные формы, и оттого жертвы любят своих мучителей. Интерес, неравнодушие окружающих – чего только не выкаблучивают людишки ради этих драгоценных штучек.
Морис протяжно вздохнул. Подобные рассуждения являли для него занятие не совсем привычное. Одна-единственная мысль утомила, превратив в согбенного старичка. Все мудрецы – старички. Независимо от лет. Блуждание внутри себя старит. Он продолжал думать, но это было уже иное. То есть, может быть, ему только казалось, что он думает. Вскользь, легоньким плужком некто бороздил неухоженные пашни полушарий. Одинокое солнце жгло, полный разброд царил на этих самых пашнях. Кто-то сеял, кто-то жал, многие удобряли почву, присев на корточки. Да и пахарь, подгонявший лошаденку, тоже не ведал, куда правит. Правилось как-то само по себе. Без особой его воли.
Глава 5
Морис накаркал. Их все-таки обворовали. Но не в бане, а в гостинице. Пошарив под наброшенным на кровать покрывалом, Геннадий сорвал его вовсе. Пытливо взглянул на компаньона.
– А финансы-то тю-тю!.. Что бы это значило, а, Морис?
Последовавшее за этим молчание заставило опуститься сердце Мориса в пятки. Какое-то время он еще надеялся, что «командир» придуривается или устраивает очередную проверку, однако очень скоро ему пришлось убедиться в обратном.
– Тридцать пять лимонов. Месячная выручка трех бригад. Это не шутка, приятель.
– Клянусь! Чем угодно! – у Мориса задрожали губы. – Мы же вместе выходили! Да стал бы я такое творить, когда ты мне столько всего…
Геннадий прервал его взмахом руки.
– Дурила!