эту угрозу.
– Что бы ни говорили о нашей профессии, – произнес Оливер, – никто не осмелится утверждать, что она не относится к числу наиболее мирных. Писатели не бегают по улицам и не убивают людей, если они не Хемингуэи, а, к сожалению, Хемингуэев среди наших авторов не имеется. Конечно, Мейлер пырнул одну из своих жен перочинным ножом, но и Мейлеров среди наших тоже не водится. – Попытавшись изобразить успокоительную улыбку и еще раз погладив Шейлу по руке, он продолжил: – Может, это не более чем настроение? Может, он впал в меланхолию из-за того, что ты уезжала, и она просто таким образом проявляется?
– Мне приходилось уезжать и дольше чем на два дня, – возразила Шейла, – а он тем не менее не предлагал начать жить в крепости.
– Возможно, он ухитрялся скрывать свои настроения, а эти два дня оказались той соломинкой, которая сломала спину верблюда?
– Литературные аллюзии не способны решить эту проблему, – резко бросила Шейла. – Ты можешь мне еще что-нибудь сообщить?
Видимо, не зная, что ответить, Оливер в задумчивости потрогал вилкой разложенную на тарелке снедь.
– Одну вещь, пожалуй, могу. Точнее – две вещи.
– Что именно? – жестким тоном спросила Шейла. – И не пытайся что-нибудь скрыть, Оливер. Во всяком случае, от меня.
– Хорошо, – с видимой неохотой начал он, – в эти субботу и воскресенье он должен был прочитать рукопись. Автор – женщина, которая до сих пор приносила нам удачу. Кроме того, Роджер чрезвычайно педантичен во всем, что касается работы, и обычно читает книги быстро. Однако утром в понедельник он, швырнув рукопись на мой стол и заявив, что никакого мнения о ней не составил, попросил меня прочитать ее и сказать, годится она на что-нибудь или нет. Когда оказалось, что сочинение вполне приличное, он сказал, чтобы я занялся контрактом, хотя до этого сам вел дела с этой клиенткой. О, я забыл заказать выпивку. Ты ничего не имеешь против бокала вина?
– Забудь про вино. Ты сказал – две вещи. Итак, что еще?
Оливер явно был смущен.
– Не знаю, Шейла, захочешь ли ты это услышать, – сказал он.
– Я должна помочь Роджеру, – ответила она. – Так же как и ты. Мы не сможем сделать этого, если станем скрывать друг от друга важные вещи. Выкладывай.
– Роджер как-то сказал мне, что ты напоминаешь ему Медею, – произнес Оливер, пытаясь оттянуть начало своего рассказа. – Теперь я вижу, что он имел в виду.
– Да, я готова убить всякого, кто желает причинить вред моему мужу, – тихим и ровным голосом сказала Шейла. – Но это не имеет ничего общего со словами одного молодого человека, который прочитал так много греческих мифов, что даже знает, кем была Медея.
– Я твой друг, Шейла, – обиженно протянул Оливер. – Твой и Роджера. И ты это знаешь.
– Тогда докажи это, – сказала Шейла без каких-либо проявлений сочувствия. – Итак, что еще?
Оливер откашлялся, словно у него что-то застряло в горле, и выпил