немого обожания. В его хмельном сознании рождались фантазии: что дальше подарит ему недоступная Хайке после столь тесного и чувствительного прикосновения её милой ножки? Я невольно усмехнулась и, глядя молодому человеку в глаза, чётко протранслировала: «Ну разве что подзатыльник!»
«Команда» моя надиралась с необычной стремительностью. Пиво исчезало кружка за кружкой, как всегда, но громкие, весёлые голоса моих спутников слишком быстро начали произносить бессодержательные речи. Какой-то бессвязный спор вспыхнул. Эрих, боевито глянув на меня и развязно подмигнув, привстал и полез было в драку с Йозефом, но упал обратно на стул, совершенно без сил. Остальные двигались вяло, как в замедленной съёмке, и бормотали всё тише. Что с ними?..
Когда мы планировали поездку сюда, в Зальцбург, каждый понимал, что такое дальнее увеселительное путешествие может оказаться последним…
Об истинном положении на фронтах я знала благодаря Герману, который подробно рассказывал при встречах о наших успехах и трудностях, о продвижении союзников, о крупных поражениях немцев. Шагреневая кожа «Великой» Германии неотвратимо сжималась…
Фашистская пропаганда ещё всячески старалась скрыть масштабы как территориальных, так и военных потерь, но в офицерской среде правдивая информация распространялась почти беспрепятственно. Мне поклонники своей паршивой военной тайны не выдавали – думаю, от стыда. А сами ожидали с замиранием сердца, когда подойдёт их очередь идти на фронт: резервы армии стремительно истощались.
Закидывая удочку насчёт поездки, я как раз рассчитывала на эффект «последнего шанса». И они дружно «клюнули». Скоро станет уже вовсе не до веселья. Я гордилась и радовалась, что, следуя инструкциям Карла, сумела незаметно подвести «команду» к решению, которое теперь каждый считал чуть ли не собственной гениальной идеей. Для верности я ещё добавила от себя внеконтактное внушение персонально каждому из поклонников.
Если бы они всё же не «клюнули», я, разобиженная, назло им поехала бы в Зальцбург одна, поездом…
Долго удивляться не пришлось. Зная, в общих чертах, что должно произойти, я быстро сообразила: спутники мои пьют пиво, в которое добавлен какой-то препарат, подавляющий умственную и физическую активность. Я с сомнением посмотрела на собственную кружку, из которой успела за прошедший час сделать несколько глотков, тем самым почти исчерпав свой дневной лимит. Прислушалась к ощущениям и на всякий случай запустила сознательный процесс очищения крови от вредных химических примесей.
Мужчины начали сползать со стульев. Теперь – моя партия. Я должна разыграть нехитрый спектакль.
Растерянно оглядев кавалеров, я нерешительно поднялась со стула, снова села. Посидела в задумчивой рассеянности, грея руками ещё прохладную кружку. Стала бессистемно озираться по сторонам в поисках совета и помощи. Брови – домиком, я готова вот-вот расплакаться. Народу в кафе хватало, но первым заметил мою молчаливую мольбу о помощи, как ему и положено, пожилой бармен,