и озираясь по сторонам будто вор, стал прокрадываться вперед. Вокруг меня многовековая пыль, потертый временем известняк, и давит на голову замкнутость узкого пространства, и мне страшно находиться здесь одному, но словно в бреду, я вижу только цель, и цель моя дойти до конца несмотря ни на что.
Наконец и коридор закончился. Дальше отвернутая громоздкая, массивная дверь, и поражающая безукоризненной геометрией абсолютно квадратная комната, по стенам ее ровно параллельно друг другу гранитные полотна, вроде как двери, с росписями и иероглифами, но не это занимает меня сейчас. Я подошел к центральной, оглядел ее. Оттуда, словно волнами исходит навязчивое притяжение. Именно оттуда – непреодолимый зов, так и подмывающий заглянуть за нее, оттуда тяга быть там, – за ее пределами.
Тихонько простукал ее, погладил полотно, рисунки, стены вокруг, поднажал плечом – безрезультатно. Прошел к двум другим, также нажимая и простукивая и ощупывая все выемки, походил по периметру комнаты, осветил стены, будто в поисках подсказки. Но ничего, только известняковые плиты, по полу разбросан инструмент археологов и провода подводки света от генератора. И вроде надо бы вернуться обратно в лагерь, пока еще никто не заметил моего отсутствия, но что-то не пускает меня, велит приглядеться, сравнить, и сделать выводы. И я всматриваюсь в рисунки, замечаю, что сделаны они будто в разное время, одни более ранние, чем другие, я еще более внимательно вглядываюсь – и вот оно!
Глаз Гора, самое древнее изображение здесь, самое главное, от него идут все дальнейшие рисунки богов, людей и их действий. К тому же он ровно в центре, и повторяется на всех четырех дверях, причем на отвернутой, – он с торца. Я жму на них, отковыриваю пальцами, пытаюсь крутить выпуклый зрачок, но где-то в сознании чувствую, что все не то, а где-то в глубинах подсознания что-то намекает, – «Это ведь глаз, посмотри в него!», – и я смотрю…
Тоненько пищит, наружу вырывается светящийся синий луч, из остальных такие же, они пересекаются в центре, образовывая небольшой крутящийся, белый шар. Неосознанно, в оторопелом удивлении трогаю лучи пальцами, словно играю на струнах света, и ощущения от прикосновений как от света, то есть никаких.
Подхожу к шару, от него идет тепло, под ним мой фонарь, свет которого теперь без надобности, на автомате я наклоняюсь выключить его, лоб мой на уровне шара, и его как магнитом втягивает в сферическое, будто электрическое поле. Голову зажало в тиски, я не могу пошевелиться, а от центрального проема слышится скрежет и лязг, дверь сдвинулась и оставляя облако пыли, подалась вглубь, и остановившись на мгновение, стала отъезжать в сторону как по рельсам, увлекая за собой луч. Невидимые тиски отпустили меня, я нервно втягиваю воздух от страха и волнения, и даже подмывает бежать, но любопытство и непрекращающийся зов берут верх. В открывшемся проеме, светло как днем, и взору открывается площадка, с основания которой вниз уходят ступени. Я перешагнул порог, и от высоты и великолепия панорамы захватило дух.
Бескрайний