.

привести сюда специалистов, я незаконно здесь,… каждая секунда проведенная в этом месте против меня, и в разочаровании, и нетерпении, я наклоняюсь к алтарю, опираюсь локтями, и сдавив в злости на самого себя голову, – смотрю в дыру диска. Что-то щелкает, – диск, словно вжимается в выемку, а затем выскакивает, больно стукнув в лоб и со звоном, отдающимся эхом в стенах, падает на столешницу. Он свободно балансирует, моя рука поймала уж его, ладонь сжала крепко, и от греха подальше я выбегаю из храма, а спину буравит взгляд бога Ра.

      Безмолвные крутые ступени белеют передо мной, – «Да это пирамида!», – верхушка ее квадратная, это комната из которой я пришел, – распахнутой дверью, будто единственным глазом циклопа смотрит, а от нее отросток – тоннель, уходит ввысь и теряется в небесах, и небеса здесь есть, и облака, нет только солнца, хоть и светло. Теперь мне надо подняться, и сделать это затруднительно, по той же причине что и спуститься. Я бегу, ведь страх подгоняет меня, а с середины – притяжение, теперь на корячках. Наконец площадка. Окидываю прощальным взглядом оставленный людьми город, поражаюсь нетронутой его новизне, его уюту, и ухожу в чернеющий проем.

      По-прежнему, светит забытый мной фонарь, повсюду инструмент археологов, но тишина нарушена. Слышатся шаги из тоннеля, и голос Вано:

      – Леха!

      Массивная дверь за моей спиной с унылым скрипом едет по рельсам обратно, тяжело громыхая встает параллельно проему, и оставив по краям клубы пыли, захлопывается. Вано, с гневно сверкающими глазами, всколоченной ото сна шевелюрой, хватает меня за плечи, трясет и кричит:

      – Я же говорил, сюда категорически нельзя!

      Чувствую себя вором в чужой обители, диск все еще у меня, и от испуга, от неожиданности, что ли, чтобы скрыть улики, наверное, или еще по какой причине, я вдруг запихиваю его себе в рот. Вано, ожесточенно трясший меня, неожиданно замер, словно остекленел, взгляд его застыл, а рот открылся в немом крике. Все словно замерло, а время остановилось, закружилось, завертелось, пошло рябью пространство, проносится в вихре комната, а я словно отделяюсь от своего тела, руки, ноги, каждый волосок – отдельно, и вой тысячи голосов разрывает мозг. Затем взрыв, мне не больно, но каждая молекула, каждая клетка как на ладони, висит с секунду, и собирается вновь в человека. В меня.

      ********

      И вот все та же комната, но нет ни Вано, ни инструментов, ни фонаря, а по углам факелы горящие спокойным, голубоватым светом, и вся обстановка будто новей, моложе, четче линии и на дверях нет никаких рисунков. Я присмотрелся к факелам – нет там живого огня, из бронзового основания торчит толстая овальная трубка, от нее и свет. «Как это возможно?» Чувствую чье-то присутствие.

      – Вано? – лопочу еле слышно, – Это ты, друг?

      – Это друг, но не тот, кого ты ищешь… – ответили мне из темноты.

      Огромная фигура отделилась от стены, и по мере приближения ко мне, свет становится ярче. Я стою, выпучив глаза, открыв рот от страха, словно парализованный, потому