дома хозяйка и вовсе сошла от них с ума. Ей казалось, что эта композиция, как выключатель моментально повышает настроение. И неуклонно заполняет пространство всепроникающими нотками со странным сочетанием клубники и апельсина, мускуса и луговых колокольчиков из детства.
Запахи изредка повторялись и задумчиво кружились. И как будто медленно поворачивались к Видане то одной, то другой гранью такого эфемерного и несколько подзабытого ею привкуса настоящего женского счастья.
Душа желала ярких эмоций, раскрывалась навстречу миру, хотелось мурлыкать знакомые мелодии. Голова была легка, а сердце, напротив, полно предчувствий чего-то самого-самого и только наилучшего. И даже ее день рождения, последние годы проходивший, как почетная обязанность, воспринимался уже с энтузиазмом.
Вообще, именинница давно не испытывала чего-то подобного. Разве что в детстве. Впрочем, там успела хлебнуть лиха. Ведь именно таким образом весь свой ранний возраст и прожила девочка с именем Вика.
Дело в том, что ни старшее поколение родных, ни отец никак не признавали экстравагантности ее матери. Которая дала ей странное имя Видана и, вильнув крутыми бедрами, умчалась навстречу новым ощущениям.
В общем, ушла к другому. А может и другим – нельзя точно сказать, сколько было у нее мужей после папы. Больше родные «вертихвостку» не видели.
А Вика выросла под присмотром бабули – отец всегда на работе или у других женщин. И иногда даже пропускал ее дни рождения. Вот почему эти праздники она не очень любила.
А в момент совершеннолетия «сирота» вопреки логике и здравому смыслу все-таки переназвала себя именем по метрике – Видана. Мстила, наверное, за что-то. С тех пор на обращение «Вика» и настойчивые звонки отца она не отзывалась.
Да и в более поздние годы праздники по поводу очередных прожитых лет, у Виданы порой проходили неважно. Так на одной из работ попалась ей начальница с какой-то торжественной фамилией Царская.
Как ее предки в годы сурового военного коммунизма и прочей идеологической дурости сумели пронести такое вражеское прозвище до наших дней – уму непостижимо.
Но женщина и правда была властная и, видимо, приходилась десятой воде на киселе кому-то из старинного рода Салтыковых . Уж больно замашки у нее были, как у известной барыни-садистки25, что в конце восемнадцатого века несколько десятков крепостных извела «вусмерть».
И особенно, как и прежней своей исторической наставнице, нравилось ей изводить свой секретариат да бухгалтерию. Где концентрация женского пола традиционно много выше.
Прямо порой трясло Царскую от существования кого-то еще, кроме нее на этом свете. Особенно, если этот «кто-то» – «в юбке». И не дай бог моложе.
Но как у любого настоящего палача, были и у той минуты слабости. Не могла она день ото дня отходить ко сну с грехами, не отмоленными и никем толком не отпущенными. Вот и устраивала порой Царская себе отдохновение. Зайдет бывало к подчиненным в любой отдел на чей-то день рождения