к чему. Правительство пытается тебя убить, ты защищаешься. А во втором? Сплошная ложь. Правительство говорит тебе, что будет честное судебное разбирательство. А теперь погляди на Майка Мартина. По крайней мере, он вовремя понял, что это ловушка, дал взятку и ускользнул… но большинство этих бедолаг были глупы и верили обещаниям. Ты знаешь, что с ними теперь.
– Так что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что тебе надо понять, что люди склонны к насилию – серьезному и систематическому насилию. Их «миролюбивая» система – обман. Вот в чем истина, что бы там ни говорил Блю.
Блю почувствовал, что щелкнул зубами от злости.
– И что мне даст это понимание?
Макс зарычал.
– Оно даст тебе понимание того, что когда правительство явится сюда, чтобы убить тебя, ты должен отбиваться и убить несколько обезьян, прежде чем погибнешь. Лучше умереть стоя, чем…
– Макс, это безумие. Невозможно «отбиваться» от правительства. Люди…
– Я говорю не только о людях.
– Ну и что? Мы, Псы, должны драться? Что, если бы мы попытались сделать это там, в лабораториях? Вместо того чтобы сбежать на Луну, мы бы все погибли.
Макс хмыкнул.
– По крайней мере, некоторые из них тоже погибли бы.
Оба Пса замолчали.
Блю понял, что стоит, опустив голову и прижав уши. Попытался заставить себя расслабиться, но напряжение в плечах осталось. Иногда Макс пугал его. Даже не то, что он злится, а то, что эта злость пожирает его. Да, основание злиться есть, но что с того толку? По крайней мере, Псам удалось сбежать от БПИ сюда, на Луну. Зачем жить прошлым?
Скафандр Блю подал сигнал. Он дошел до третьей точки установки камеры, последней. Сел, установил последнюю камеру точно так же, как две предыдущие, продолжая слушать.
Похоже, Дункан согласился с Максом.
– Какой смысл злиться и нервничать по поводу того, что ты не можешь изменить…
– Ты должен знать своего врага, – ответил Макс. – Все люди – враги Псов.
– Кто сказал такое?
– Ты знаешь, как люди с обычными собаками в Китае обращаются? Или в Африке? А как насчет наших однопометников и родичей, которых убили в Пало-Альто и Кембридже?
Дункан тихонько заскулил.
– Не скули, – одернул его Макс. – Ты должен смотреть правде в глаза. А то ты предпочитаешь в игры играть и не думать о главном. Правда в том, что люди – и людские правительства – подписали всем нам смертный приговор. Это геноцид.
– Конечно, не всем удалось выбраться…
– Хватит эвфемизмов. Что значит «удалось выбраться»? Большая часть нас была убита. Убита. Конкретными людьми, работающими на людские правительства. Не забывай об этом.
Макс помолчал.
– О’кей, у меня последняя камера. А твои… Дункан, черт подери, ты где?
– Чо? Да тут я!
Блю огляделся. В самом деле, где Дункан? Он потерял его из виду. А, вон он, там, где должен был первую камеру поставить.
– Дункан! – заорал Блю. – Что ты там возишься? Камеры поставил?
– Ой,