бродили послы и иноземные торговые посредники. Смесь всевозможных запахов сбивала с ног. Шум толпы людей, животных, машин и насекомых сливался в сплошной гул.
А за пределами этого безумного муравейника простирались обширные лагеря обычных паломников. Их палатки заполняли склоны долины, в которой стояла столица и Храмы. В этом году паломников было на многие тысячи больше обычного, поскольку слухи о визите Эль-Мюрида распространялись несколько месяцев. Люди пришли сюда, не желая пропустить неизбежное столкновение между несогласными и властью.
«Юсиф играет с огнем», – подумал Радетик, глядя, как Фуад направляется к похожему на дворец шатру Абуда. Эта монархия, в отличие от ее предшественницы в Ильказаре, не правила посредством указов. Сегодня даже самому несносному демагогу не могли отказать в праве высказаться перед судом в свою защиту.
Гарун робко подошел к учителю и сел рядом, вложив ладошку в руку Радетика.
– Порой, Гарун, твои проказы тебе только во вред. – В голосе Радетика, однако, не чувствовалось упрека, и слова его тронули мальчика, даже если и показались ему неискренними.
– Я что-то сделал не так, Мегелин?
– На этот счет есть разные мнения. – Радетик окинул взглядом толпу. – Тебе стоит сперва думать, Гарун, а потом уже действовать. Это самый большой недостаток твоего народа – вы поддаетесь порыву, даже не размышляя о последствиях.
– Мне очень жаль, Мегелин.
– Ну да, как же. Тебе жаль, что тебя поймали. И тебе совершенно все равно, насколько пострадал тот человек.
– Он наш враг.
– Откуда ты знаешь? Ты никогда его раньше не видел, никогда с ним не разговаривал. Он никогда не причинял тебе вреда.
– Али говорил…
– Али вроде твоего дяди Фуада. Он много чего болтает, и рано или поздно кто-нибудь, кто вообще не думает, запихнет ему кулак в глотку. Как часто он бывает прав? И как часто из его разинутого рта исходят одни лишь глупости?
Радетик не скрывал разочарования – он никогда еще не встречал столь неподдающегося ученика, как Али бин Юсиф.
– Значит, он не наш враг?
– Я этого не говорил. Естественно, он наш враг. Он твой самый заклятый враг, но не потому, что так заявляет Али. Эль-Мюрид – враг в идейном смысле. Вряд ли он причинил бы тебе физический вред, будь у него такая возможность. Он просто лишил бы тебя всего, что для тебя столь важно. Когда-нибудь, надеюсь, ты поймешь, сколь большой ошибкой стала твоя проделка.
– Фуад идет.
– Ну и ладно. У него вид как у старого кота, слизывающего сметану с усов. Все прошло хорошо, Фуад?
– Превосходно, учитель. Старый Абуд не настолько глуп, как я думал. Он сразу же увидел представившуюся возможность. – Улыбка исчезла с лица Фуада. – Тебя могут вызвать свидетелем.
– Возможно, в таком случае мы не сможем больше быть друзьями. Я из Ребсамена, Фуад. Я не умею лгать.
– А мы что, когда-то были друзьями? – бросил Фуад, входя в шатер.
По