перед Маргаритовной, подняла к маме сияющее лицо:
– Да, это будет здорово! У меня собака… То есть… – осеклась и поправилась: – У нас в гостях будет такая замечательная собака!
Ситуация становилась совершенно ясной. Собаку здесь ждали едва ли не больше сыщика, вероятно, разговоры о ней все утро выступали гвоздем программы. В зоомагазине сестры головы ломали над покупками, Аня волновалась и прикидывала, чем бы сыщицкой псине угодить.
– А как ее зовут? – любуясь замечательной Занозой, спросила девочка.
– Ах да, – опомнился майор. – Прошу любить и жаловать, Зоя фон Маргаритовна. Откликается также на Занозу и просто Зойку.
– Зоенька, – погладила таксу по спинке Аня. – Зоенька, хорошая…
Как известно, животные необыкновенно способствуют коммуникации, позволяя незнакомым людям быстро находить общий язык, и подбрасывают темы для беседы. Так получилось и сегодня, сыщик мысленно поблагодарил небеса за подброшенную идею прихватить сюда собаку.
Оставив Аню и Занозу в прихожей, где девочка уже разминала ложечкой в самой мелкой миске крупноватый влажный корм из банки, Евгения Сергеевна провела гостя в небольшую спальню с окном, выходящим на реку. Владислав занес туда же сумки сыщика, поставил их на длинную тумбу с телевизором. Янина подошла к окну и во всю ширь откинула шторы. Поправила вазу с букетом полевых цветов, стоящую на круглом столике с приставленным к нему мягким стулом.
– Обычно здесь ночует Влад, – сказала Львова. – Мы попросили его немного пожить у нас… Думаю, вы понимаете, почему. Влад переедет в мансарду, вам ведь неловко подниматься по лестнице, так?
Иванцов лучезарно улыбнулся и достал из прикроватной тумбочки какую-то одежду. Похоже, комплект белья для сна – белые трикотажные шорты и футболка, – который хозяйки деликатно не стали трогать.
– Удобства возле кухни, – продолжала экскурсионную беседу Львова. – Но там все просто, вы и сами разберетесь…
– Я разберусь, – пообещал майор.
Евгения Сергеевна поняла его слова как намек, что гость хочет остаться один.
– Отлично. Разместитесь, приходите к нам, скоро будем ужинать. Дима позвонил с работы, сказал, что выезжает… – Уже в дверях хозяйка развернулась: – Забыла спросить. Вы против запеченной на мангале рыбы не возражаете?
– Евгения Сергеевна, к чему такие церемонии? Я ем все. Как и моя собака.
– А никаких церемоний, Станислав Петрович, – приветливо улыбнулась депутатка. – Мы здесь каждый вечер разводим мангал, пользуемся жизнью на природе.
Едва за хозяйками и помощником закрылась дверь, Гущин тяжело опустился на низковатую кровать и уставился в окно, предупредительно расшторенное депутатской дочерью.
«Ну надо же, как все здесь обернулось», – обескураженно подумал Стас.
Нет, безусловно, в прессе говорилось о Львовой как об открытой и приятной женщине. Но Гущин писанине о слугах народа не слишком доверял. Ему случилось встретиться с одним хваленым