задыхаясь от ужаса, под его немигающим взглядом. Страх душил ее – это было совершенно ясно. По судорожно дергающимся щекам начали течь слезы. На его лице появилась холодная улыбка.
– Дрянь, – произнес он почти отстраненно.
Слезы потекли быстрее. Ему это нравилось. Она была в его власти, он мог делать с ней все, что хотел, – она принадлежала ему. Он решал, жить ей или умереть.
– У тебя есть все, чего тебе хочется, – продолжал мужчина все тем же спокойным тоном. – Понимаешь ли ты, как тебе повезло? Ты смогла это оценить? Потому что сегодня тебе предстоит потерять все и навсегда.
Он наклонился и вытащил из рюкзака плетку с тяжелой деревянной ручкой.
– Тридцать ударов, тридцать – на мой день рождения…
Глаза женщины наполнились ужасом, который только еще больше разжег желание ее палача. От первого удара ее кожа посинела, когда плетка просвистела второй раз, женщина отчаянно дернулась, пытаясь ускользнуть от своей судьбы. Когда плетка третий раз опустилась на ее тело, показалась кровь. Боль. Боже! Как он это любил!
Нико набрал номер телефона своей матери. Она ждала, что он позвонит ей после встречи с врачом. Даже если Таня уже рассказала ей все подробности, она станет упрекать его, что он не позвонил сам. Отношения у матери с сыном были близкими, но подчас дело доходило до конфликтов. Конечно, он любил ее, но старался держать определенную дистанцию. Не шептала ли она ему еще в детстве нежные, но такие собственнические слова?..
– Аня Сирски слушает, – прозвучал уверенный и строгий голос.
– Это я, мама.
– Не очень-то ты торопился поговорить со своей матерью! Может быть, все же будешь так любезен и позвонишь мне завтра после фиброскопии? Или мне надо напоминать, что ты – мой сын? Я волнуюсь.
– Все в порядке, мама.
– Ты в этом уверен? Я знаю, что тебе больно, даже если ты в этом не признаешься. Матери чувствуют такие вещи. И потом, ты устал. Нельзя больше так жить, одному. Таня, Дмитрий и я – этого недостаточно. Тебе давно нужна жена…
– Но жен не заказывают по каталогу!
– Не издевайся! Как Дмитрий?
– Ты же его видела в воскресенье, мама.
– Видела, ну и что? Как у него дела?
– Он ночевал у меня, – сообщил Нико.
– Снова! Сильви решительно не может справиться с мальчишкой.
– Мама! Давай не будем. Дмитрий живет и у нее, и у меня, и все так и останется.
– Но он обожает тебя.
– Его мать тоже его обожает. Не надо все валить в одну кучу. Они оба должны сделать усилие и понять друг друга, чтобы потом не жалеть, что не сделали этого. Наступит время, когда это будет важно для Дмитрия. Я не буду вмешиваться, а тебе и тем более не надо. Мы говорили об этом сотню раз, и я не изменю своей позиции. И пожалуйста, не дури голову моему сыну.
– Не говори глупостей, Нико. Вы придете в эти выходные?
– Конечно. Я вешаю трубку. У меня работы невпроворот.
На ее коже не осталось живого