в работе. Но после переноса выпуска И-16 в Казань, поставок с Московского радиозавода туда практически не было. Самолёты стали принимать по критерию летает-стреляет, а связь уже никто не проверял и они так и шли в войска без раций, которые потом предполагалось установить непосредственно в полках. Освоение серии и без того вызывает проблемы с качеством, а здесь, на экранировании, которое никем не контролировалось, стали ещё и экономить, упрощая машину ради удешевления себестоимости. Рабочих Казанского авиазавода понять можно, это напрямую увеличивало их доход. Но когда, с началом конфликта с Японией, в полки срочно доставили рации и поставили их на истребители, пользоваться связью оказалось невозможно.
Тем не менее, одна эскадрилья со связью – это не так уж и мало, если ей разумно распорядиться. Сформировать её за ночь, перебросить машины между площадками, пересадить лётчиков, у Смушкевича за ночь не получилось. Поэтому восемнадцатого числа, пока шла реорганизация, японцы хозяйничали в небе, бомбя переправы и даже тыловые колонны. Зато девятнадцатого комкор лично преподал им подобающий урок. Направив «глухую» эскадрилью на перехват вывешенной с утра японской приманки, он не стал дожидаться развития событий, а практически сразу поднял в воздух все свои истребительные силы, собрав их в одну группу и, возглавив её, стал барражировать в отдалении на юге. Как только японцы попытались большими силами атаковать наш передовой отряд, тут же бросился на помощь. Самураи не ожидали такого быстрого подхода русских подкреплений и прозевали сокрушительный удар, сразу понеся большие потери. В последующем бою «старички» с М-25, которые в противоположность иным, и нашим, и японцам, дрались парами, прикрывая друг друга, также проявили себя очень хорошо, так расчихвостив японцев, что те до вечера больше не появлялись. Пошатнувшееся было, превосходство советской авиации в небе над Халхин-Голом было восстановлено. Борьба за него перешла из плоскости количества и качества машин, индивидуальной подготовки лётчиков в плоскость тактики. И здесь мне также удалось сказать своё слово, надоумив командующего авиагруппой эшелонировать силы по высоте, чтобы срезать наглецов, пытающихся поймать выходящих из атаки наших истребителей. Пришлись ко двору и «качели», которые в эталонном мире изобрёл Покрышкин во время воздушной битвы за Кубань. С применением этого метода контроля воздуха японцы, не имевшие превосходства в скорости даже над И-16 с М-25, которые, к тому же, не могли разгоняться на пикировании из-за слабой прочности своих машин, лишились вообще всякой возможности внезапно атаковать наши патрули. Что раньше частенько проделывали, пользуясь плохим обзором из кабины И-16 назад, усугублённым ещё и тем, что здесь, благодаря работам по теме «кабина», «ишаки» летали с закрытым фонарём, бывшим весьма тесным.
Не пропал даром и трофейный истребитель И-95. На нём, всего-навсего,