и никто не осмеливался их нарушать. Ангелина с Антошкой ушли, а Варвара Прокопьевна продолжала стоять в дверях флигелька, думала о сыне, вспоминая его непонятное поведение. Вдруг резко обернулась к старому супругу, жующему мякиш за столиком, и властно изрекла:
– А ты чего расселся, как в гостях? Дома дел невпроворот, а он – погляди на него! – брюхо себе набивает! А ну-ка вставай, лоботряс, сеном займись, живо! Токмо, гляди у меня, вилы на место верни потом, а не кидай, где ни попадя. Не приведи Господь оступиться на них, пиши пропало, окаянный, заживо погребу, где найду…
Глава IV
Ангелина отвела сына в детский садик. Еще с утра заметила, что Антошка вялый, малословный. Не раз интересовалась, здоров ли, не болит ли чего – горло, живот. Малыш качал головой, но в садик отправился без энтузиазма.
Воспитательница, принимающая детей, остановила Ангелину, проговорила полушепотом:
– На днях Антоша нечаянно проговорился, что видел, как папа бьет вас. Это правда? – не дождавшись ответа, подчеркнула с педагогичной чопорностью: – Скажу вам, нас беспокоит психологическая атмосфера, в которой воспитывается мальчик…
– Меня тоже, – резко ответила мать. – Простите, но по-ра уже бежать.
На работу успела вовремя – маршрутка была набита битком и везла пассажиров, не останавливаясь, до самого центра. В отделе сортировки никто не обратил внимания на Ангелину (ее вообще замечали редкий раз, и то исключительно по архиважным вопросам, когда требовалось обращаться лично). Загрузилась, как обычно, тяжелой поклажей из газет, журналов, бандеролей, писем и квитанций, вышла с Главпочтамта, на мгновение остановилась возле урны с мусором, чтобы выбросить в нее бечевки, срезанные с упаковок. Спиной ощутила на себе посторонний взгляд.
– Трудиться спешу, – проговорила Надежда сладким голосом сирены, – дай, думаю, по дороге на почту загляну. Может, тебя увижу да посылочку передам, – протянула маленький сверток. – На вот, забери – мне чужого добра не нужно, а мужского – и подавно, – добавила с переспелой иронией, что едва не поперхнулась от самодовольства.
– Злая ты, – Ангелина смерила ее презрительным взглядом, – потому что одинокая, – повернулась спиной и зашагала вперед.
– Злая? – опешила насмешница, выбросила сверток в мусорную урну, догнала обидчицу. – Одинокая? А ты-то! ты сама-то нужна кому?
– Да! – обернулась молодая женщина с такой решимостью, что Надежда отшатнулась. – Да, я нужна! Нужна сыну – ему одному, и мне этого достаточно! Дороже него у меня никого в жизни нет, только ради него живу, дышу. И я не никому позволю, слышишь? никому! портить ему кровь, как всю жизнь это делали мне такие, как ты, такие, как мой муж и его мать. Сама я все стерплю – любые оскорбления, унижения, побои. А за него, моего сына, всякого готова убить. Сама паду, а его защищу! Пусть кто попробует только худо отозваться о нем,