что, кстати, тоже наводит на определенные размышления.
– Какие размышления?
– Да так… Сдается мне, если даже вы оба будете не в ударе, публика все равно ничего не заметит.
– Не лопни от величия, вашскородь!
– Да ладно!.. Нам бы еще девочку голосистую – вроде Кати Русаковой, тогда, верняк, всех бы за пояс заткнули.
– Да уж Катя – песенница что надо. Только она ведь свое поет.
– И пусть поет. Уж как-нибудь разобрадись бы…
– Да уж, богата земля уральская
Провода мы уже скрутили, гитары успели зачехлить. Элиза только что помогла Джону пересчитать заработанное. С нежностью наш вихрастый солист разглаживал на колене двадцатидолларовую бумажку.
– Только взгляните на эту физиономию! Какие глаза, какие букли! Отчего я его так люблю?
– Видимо, у тебя нездоровый интерес к мужчинам.
– Не ко всяким, заметь! Только к тем, кто изображен на зеленых купюрах. Тут я с Билом, пожалуй, согласен. Трудно любить плотины, музеи и памятники… Но самое главное, господа, – спонсор не дремлет! В итоге имеем двести семнадцать тысяч плюс фантик производства ю-эс-эй. Неплохо, а? И никаких тебе дурных налогов, никакого дележа!
– Не сглазь, ворона! – отозвался Вараксин.
– Это ты Билу скажи. А я так, братцы, полагаю, что сегодня вместо вечерних салатов мы можем себе позволить увеселительное заведение.
– Типа кафе или ресторана… Эй, Лизок, водятся здесь подобные заведения?
– Водятся, наверное.
– Ну вот! Устроим маленький, но удаленький банкет со скромным тостом за успех предприятия.
– И чтоб икнулось жадюге Клозету!
– Кстати, уверен, у него мы заработали бы меньше. И не было бы при этом никакого моря, никакого солнышка…
– Хлеб да соль, братишки!
Мы обернулись, и красноречие нас разом покинуло. Они неспешно выбирались из темного «опеля», и их было трое. Едва взглянув на непрошенных гостей, я сразу понял, что Джон сглазил. Налоги в стране советов успешно учились платить, а дележом россияне занимались сызмальства. Нынешние визитеры хотели нам об этом только напомнить.
Глава 3 РЭКЕТ КАК ЗЕРКАЛО МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Более всего меня удивило то, что ребятишки даже не пожелали дождаться, когда разойдутся последние зрители. Видимо, горел план, – спешили. Вараксин, первый смекнувший, что к чему, успокаивающе положил ладонь на плечо Джона и буднично поинтересовался:
– Комбьен?
– Чего?
– Сколько, спрашиваю?
– А половинку, мы не жадные.
– Вот спасибочки! – Джон фыркнул. – Может, вам еще ящик каце подарить?
Я поморщился. И ежу было ясно, что с этими оглоблями следует держать себя иначе. Впрочем, двое грудастых и плечистых, застывших чуть в стороне, меня мало интересовали, толковать нужно было с причесанным