делала примеры. Или вот по капельке заставляла меня до смысла доходить.
…Владимиру Ивановичу вспомнился один из вечеров, когда его мать пришла с работы, подала ужин, и они уселись за стол, сервированный как к празднику. Зоя Васильевна всегда украшала жизнь, каждую минуту украшала, чем могла, – мелкими, незначительными вещицами, словами, сказанными к месту, поддержкой. Володя сидел за столом и хмурился, жуя котлету и заедая размятым вилкой картофельным пюре.
– Что за настроение, сын мой? – спросила наконец Зоя Васильевна. Она любые нелады замечала сразу, но с вопросом могла и потомить, как сделала на этот раз.
– Да контрольная завтра, мам. По математике. Не напишу я ее. – Володя не стал растягивать игру, ответил сразу.
– Повторяй это почаще вслух, судьбой станет! – немедленно отозвалась мать, прищурилась.
– Не смогу я ее написать, точно не успею ничего, – жалуясь, сын всегда надеялся на поддержку, которую тут же и получал.
– Ты вот мне скажи, – мать склонилась к светлой макушке. – Тебе это нытье зачем? Оно тебе что дает? Почему ты не готов, спрашивать не буду, мне это даже не интересно, а вот для чего ноешь, тебе и самому узнать полезно было бы. Как, – Зоя Васильевна настойчиво потрепала сына за волосы, но тут же сбавила накал, погладила слегка, – есть ответ на вопрос? Мысли озаряют или мы мужественно скулим в потемках? – и засмеялась тихо.
– Ну… – Володя очень любил эти игры. Он опустил голову вниз, чтобы не показать улыбки, чтобы мать еще побыла рядом. – Может быть, я хочу, чтобы ты мне сказала, что я все успею…
– Ага! – Зоя Васильевна кивнула и отстранилась немного, словно хотела посмотреть на сына со стороны, но тут же снова приблизилась, встала ровно. – Я тоже так думаю. Тогда пошли дальше. А это тебе зачем?
– Ну… Потому что ты потом скажешь, что у меня хорошая память, что я посижу пару часов и буду все знать на пятерку…
– Правильно. И я так думаю. – Мать теперь слегка похлопывала сына по плечу. – Ну, а это зачем? Или сам не знаешь, что можешь?
– Потому что тогда ты меня похвалишь. Я же сам не могу себя похвалить, – тяжело вздохнул Володя и скроил притворно-скорбную физиономию, поднял лицо вверх. – Человеку может быть важно, чтобы его похвалили…
– Умница моя! – Зоя звонко чмокнула сына в щеку. – Молодец! Все знаешь, все понимаешь, а чего не знаешь, то как раз сейчас и выучишь! Ну что, похвалила я тебя? Теперь не подведешь?
– Ага, – совершенно материнским тоном согласился Володя и слегка прижался щекой к ее руке. – Похвалила. Я не подведу, мам!
– И я тебя не подведу, – Зоя тогда вздохнула и отошла, села на диван, взяла книгу. – Не подведу. Не подведу…
Улыбка померкла на лице мальчишки, Володя понял, что мать говорила об отце. Не подведет, значит, не умрет, не оставит его…
Владимир Иванович вздохнул и, с твердым решением не подвести Павла, вернулся к рассказу:
– Она