сидит, боятся дела делать. Ты правильно говоришь, из-за моего пролетарского происхождения я могу многое потерять. Поэтому занимайся мной столько, сколько пожелаешь нужным. Конечно, я могу и сопротивляться, характер-то у меня будь здоров, но ты внимания не обращай, я ведь отходчивый быстро. Пошумлю, пошумлю, как тут же успокоюсь.
– Тогда нам надо больше ездить за границу, по всяким европейским странам, – гнула свою линию Алла. – Там много культурного наследия, есть, что посмотреть. Представь, разговариваешь ты с кем-либо из партнеров, а в непринужденной беседе, так, промежду прочим, говоришь, что ездил, мол, недавно в Париж, осмотрел Лувр, прогуливался по Елисейским Полям. Человек сразу же про себя решит, что перед ним достойный объект, который не просто в ночных клубах водку пьет, а развивается внутренне, духовно. Сразу уважение к тебе начнет испытывать, да и ты сам почувствуешь, что не просто деньгами владеешь, не зная, куда их деть, а тратишь их с пользой для себя, немного и разбираешься кое в чем.
– Так какие проблемы, Аллок? – Груздев даже встал от возбуждения. – Не вижу никаких к тому препятствий. Завтра же займусь заграничными паспортами для нас с тобой, у меня есть знакомые в ОВИРе. Ты только сама, пожалуйста, выбери, куда нам для начала съездить, договорись там, я деньги дам любые. Гостиницу получше, чтобы не как простые смертные, а со всяким там прибамбасами. Чтобы все, как у людей, как положено, договорились? Покажем этим загнивающим капиталистам, как нормальные русские люди живут и отдыхать умеют. Эх, я уже представляю себя в Париже, плюющим, как поется в песне, с Эйфелевой башни на головы проходящих парижан.
– Ну вот, опять проявляется твое воспитание. Какие плевки, Стасик? За такие вещи там в тюрьму можно угодить, причем на очень долго. Забудь ты про свои хулиганские штучки.
– Все, все, забыл, Аллочек, – Груздев поднял руки вверх. – Ну что, теперь и пошутить, что ли, нельзя? Поедем, погуляем, развеемся, как ты говоришь, духовно.
***
Татьяна сидела на стуле в гримерной и, обессилев от усталости, не могла подняться. Время было уже десять минут первого, надо быстренько переодеться и бежать на метро, чтобы успеть на одном из последних поездов добраться до дому. Хотя ехать и не далеко, но возвращаться одной в столь поздний час было страшно, плюс и вставать ни свет ни заря, все таки завтра опять ненавистный понедельник. Но она, крепко сжимая в руке только что выданные ей Ириной Львовной деньги, довольная, усталая, сидела и тупо смотрела в пол.
Скоро уже месяц, как она танцует в этом клубе. Ничего, платят нормально, клиентов много, однако проблем нет, никто со всякими дурными намерениями не пристает. У Татьяны впервые за всю её появилась возможность откладывать деньги. Ведь все, что ей удавалось зарабатывать дворником, и те гроши, которые платили в институте, она банально проедала сама и немного помогала своим родителям, но о покупке вещей, а тем более, отложить что-нибудь