Никита Брагин

Золотые шары. Премия им. Анны Ахматовой


Скачать книгу

готовиться. Вот-вот спадет вода,

      и успокоится холодный ветер,

      и мы уйдем, и в нас умрет беда…

      Какое безразличие в ответе,

      покорное смирение в глазах —

      никто на умирающей планете

      не помнит о любви, листая страх!

      Разлюблена, покинута, забыта,

      проспорена, пропита на пирах

      Россия. Вы сошли с ее орбиты

      и ждете наползающую тьму,

      и жизнь уходит, словно прах сквозь сито —

      ни памяти, ни сердцу, ни уму.

      Надлом

      «Co to będzie, co to będzie?»

      Adam Mickiewicz

      Что-то в мире надломилось

      и шатается на грани…

      Поминутно повторяешь:

      что-то будет, что-то грянет

      неизбежно и немило,

      по хребту и поперек —

      страшно, словно смерть вторая

      встала на порог.

      Но просторно и покойно,

      если взглянешь по-иному,

      если дух душой владеет

      и склоняется к земному,

      наше горе, наши войны

      обращая в сон земли,

      бесполезный ум злодея

      хороня в пыли.

      Неприметна кровь на злате —

      ей – сквозь белые покровы,

      ей – закатом над полями,

      ярой киноварью слова

      и крестом на снежном плате

      заалеть сквозь темноту,

      растекаясь, словно пламя

      по листу.

      Не хочу гадать на гуще

      и не верю гороскопам —

      что-то будет, что-то грянет,

      от пожара до потопа…

      Умолкаю перед Сущим —

      все мы скоро наяву

      из Его открытой раны

      каплей на траву.

      А трава-то все шелковей,

      все росистей на рассвете, —

      как легко она приемлет

      дождь и кровь, мороз и ветер…

      Капли жизней и любовей

      из объятия цветка

      тихо падают на землю

      сквозь века.

      Алёнушка

      Небес отучневшее брюхо

      все лето дождем истекало,

      и зелень винного духа

      трещину в сердце искала,

      и утро было как вечер,

      а дни как сумерки длились,

      и смерть с ночами делили

      по мере тоски человечьей.

      Ручьями радуги плыли,

      и лужи цвели зеркалами,

      дремало в сырой могиле

      полудня светлое пламя,

      молитвы творили монахи,

      и вторили им мещане,

      вожди разражались речами,

      но всех уравняли страхи!

      И все про себя шептали:

      когда ожидать потопа,

      союза крови и стали

      на площадях и в окопах?

      Кляли природу и власти,

      прошлое поминая,

      и память плелась, больная,

      сквозь горести и напасти.

      А где-то в русском раздолье,

      среди земляники алой,

      плача последней болью,

      Алёнушка умирала!

      Вьюнки пеленали рану,

      вились