мучился внизу морской болезнью. Несколько дней Хелена провела с ним, держа за голову и время от времени утирая ему лоб мокрым платком. Джейсона тошнило от качки, и тело его горело, хотя по временам мальчика прошибал холодный пот.
День проходил за днем, но улучшений не наступало. Иногда Хелену сменяла Джейн, и тогда она ненадолго проваливалась в тяжелый сон, из которого ее снова вырывал голос Джейсона. Хелена уставала, однако именно это спасало ее от гложущей сердце тоски. Это путешествие вернуло ее к жизни, освободив из заключения в чужом холодном доме. И каждая минута все больше отдаляла ее от Англии, от прежней жизни, от Мардж.
Мардж… По лицу Хелены, обжигая щеки, потекли слезы. Она вспомнила, как застыла посреди комнаты в ненавистном бальном платье, какие искры метал из глаз Невилл, когда по возвращении от Честертонов немедленно поднял прислугу и велел собираться. Они должны уехать сейчас же! Он ничего не объяснил Хелене и вел себя так, будто ее вообще не существовало. Однако Хелена чувствовала, что именно она виновата в этом спешном отъезде, больше похожем на бегство. Но что она сделала не так?
Еще не рассвело, когда две повозки, груженные множеством чемоданов и коробок, тронулись к гавани. Стук копыт эхом отдавался в гулких переулках. Набережная была пустынна. В тяжелом предутреннем тумане едва просматривались силуэты кораблей. Лишь на одном из них кипела жизнь. Люди бегали вниз и вверх по лестницам, перекрикивались, отдавали друг другу приказы. Наконец машина запыхтела, выталкивая из высоких труб облака дыма, еще более плотного, чем лондонский туман, и корабль нетерпеливо завибрировал.
Джейсон спал на руках у Мохана Тайида. Мардж коснулась влажной ладонью лица Хелены. «Господь благословит тебя, дитя», – едва успела прошептать захлебывающаяся слезами старушка, как вдруг холодная, будто стальная, рука потащила Хелену по трапу. А потом набережная стала удаляться, и темный силуэт Маргарет на фоне освещенных фонарями повозок все уменьшался, пока совсем не растворился в ночи.
Мардж сопровождала Хелену всю жизнь, от самого рождения, так что в детстве девочка даже думала, что у нее две матери. Это благодаря Маргарет семья более-менее оправилась после смерти Целии. Вынужденная стирать в ледяной воде и считать каждый пенни, Мардж никогда не жаловалась, хотя в доме сэра Чедвика жила в несравнимо лучших условиях. Миля за милей увеличивалось расстояние между ними. Хелена не знала, суждено ли ей еще увидеть свою старую няньку. Она чувствовала себя маленькой и беспомощной, словно игрушка, отданная во власть бушующих за бортом волн.
– Возьми.
Хелена вздрогнула. Ян протягивал ей аккуратно сложенный платок. Тот самый, шелковый, с изящно вышитыми белым по белому его инициалами. Хелена помедлила, вспомнив их первую встречу на берегу, такую внезапную и оказавшуюся роковой. Но сейчас она была благодарна Яну за участие. Хелена подумала, что впервые не чувствует в его присутствии ни тревоги, ни страха. От Невилла веяло каким-то странным спокойствием, и это озадачило