прислушался. И четко расслышал, как он закрывает меня на ключ. Кто-то явно боится Одаренных, разгуливающих по ночам. Но я никуда не собирался.
Я встал и пошел что-нибудь выпить. В комнате стояло валтаарское. Я быстро опустошил два бокала и съел легкую закуску. Головная боль немного утихла. Я вернулся в спальню, выключил свет и отрегулировал стекло, чтобы мне светили звезды. И снова лег спать.
Но я не заснул, во всяком случае, не заснул сразу. Слишком много всего случилось. Мне надо было подумать. В первую очередь об этой головной боли, о жуткой головной боли, которая терзала мой мозг. Как у Лии. Но Лия не пережила того, что я. Или пережила? У Лии большой Дар, ее чувствительность гораздо выше моей, и диапазон восприятия шире. Могла ли эта буря эмоций настичь ее так далеко, на расстоянии многих миль? Глубокой ночью, когда люди и шкины спят и их мысли теряют ясность? Возможно. И может, мои полузабытые сны – лишь смутное отражение ее ночных ощущений. Но сны мои были приятными. Беспокойство мучило меня после, когда я просыпался и не мог их вспомнить.
И еще, голова начинала болеть во сне? Или после пробуждения?
Что же произошло? Какая сила одолела меня в пещере и потянула к себе? Сосун? Должно быть, он. Я даже не успел сосредоточиться на шкинской женщине. Точно Сосун. Но Лианна сказала, что Сосун не мыслит, даже не сознает, что он живет…
Все это вертелось у меня в голове, вопросы громоздились на вопросы, а на них еще вопросы, но ответов не было. Потом я стал думать о Лии, где она теперь и почему она от меня ушла. Неужели то, что она пережила, толкнуло ее на этот шаг? Почему я не понимал? Значит, я потерял ее. Я нуждался в ней, а ее не было. Я остался один и остро чувствовал свое одиночество.
Я заснул.
Сплошная тьма длилась долго, а потом я увидел сон и вспомнил. Я снова лежу на равнине, на бескрайней темной равнине, надо мной – беззвездное небо, вдалеке – черные тени. Это равнина, о которой так часто говорила Лия. Строчка из ее любимого стихотворения. Я остался один, навечно один, и знаю это. Такова природа вещей. Я единственное существо во Вселенной, и замерз, и голоден и испуган, и жестокие, неумолимые тени подступают ко мне. И некого позвать, не к кому обратиться, некому услышать мой крик. Никогда никого не было. Никогда никого не будет.
И тогда пришла Лия.
Она спустилась с беззвездного неба, бледная, тоненькая и хрупкая, и встала рядом со мной на равнине. Откинула назад волосы и, глядя на меня сияющими, широко распахнутыми глазами, улыбнулась. И я знал, что это не сон. Каким-то образом она оказалась со мной. И заговорила:
«Привет, Роб».
«Лия? Привет, Лия. Где ты? Ты меня бросила».
«Прости. Я не могла иначе. Пойми, Роб. Ты должен понять. Я больше не могла находиться здесь, в этом ужасном месте. Я должна была это сделать, Роб. Люди всегда здесь, не считая кратких мгновений».
«Голос и прикосновенье?»
«Да, Роб. И снова – темнота… и молчание. И земная равнина».
«Ты путаешь два стихотворения, Лия. Хотя это не важно. Ты знаешь стихи лучше меня. Но ты ничего не забыла? Раньше. «Любовь, будем верны…»
«Ах,