но напрасно Корделия высматривала растрепанные черные кудри Джеймса. Его нигде не было.
Но у нее не оставалось времени расстраиваться. Тесса была опытной хозяйкой. Корделию и ее семью переводили от одной группы к другой, представляли незнакомцам, их достоинства и всяческие ценные качества перечислялись во всех подробностях. Ее представили темноволосой девушке, которая была на несколько лет старше и, судя по всему, чувствовала себя совершенно свободно в бледно-зеленом платье с кружевной отделкой.
– Барбара Лайтвуд, – произнесла Тесса, и Корделия насторожилась, когда они делали друг другу реверанс. Лайтвуды приходились близкой родней Джеймсу и Люси и сами по себе были могущественным семейством.
Мать сразу же завела беседу с родителями Барбары, Гидеоном и Софи Лайтвуд. Корделия пристально рассматривала Барбару и размышляла. Заинтересует ли эту девушку история ее отца? Скорее всего, нет. Новая знакомая рассеянно смотрела в сторону танцующих, и на губах ее играла высокомерная улыбка.
– А кто этот молодой человек с Люси? – спросила Корделия, и ее собеседница излишне громко рассмеялась.
– Мой братец Томас, – ответила Барбара. – И, как это ни удивительно, он сегодня не спотыкается о собственные ноги!
Корделия внимательнее взглянула на юношу с песочными волосами, который что-то со смехом рассказывал Люси. Томас был очень высоким и широкоплечим, он казался настоящим великаном рядом с миниатюрной девушкой. Неужели он нравится Люси? Время от времени она упоминала его имя в письмах, но лишь как одного из друзей своего брата.
Алистер, который стоял в стороне со скучающим видом – Корделия даже забыла о его присутствии, – внезапно просиял.
– Чарльз! – радостно воскликнул он и пригладил жилет. – Прошу меня извинить, я должен кое с кем поздороваться. Мы сто лет не виделись.
И он исчез в толпе, не дожидаясь разрешения матери. Сона тяжело вздохнула.
– Мальчишки, – произнесла она. – Сколько с ними хлопот.
Софи улыбнулась дочери, и Корделия в первый раз заметила длинный шрам от ножевой раны у нее на щеке. В манере Софи держаться, живой, энергичной, в том, как она двигалась и говорила, было что-то особенное, и люди не обращали внимания на шрам, который любую другую женщину сделал бы уродливой.
– С девочками тоже нелегко приходится, – заметила она. – Видели бы вы Барбару и ее сестру Евгению, когда они были детьми. Это был совершеннейший кошмар!
Барбара рассмеялась. Корделия почувствовала, что завидует ей, тому, как легко, почти на равных, она общается с матерью. Минуту спустя к ним приблизился темноволосый парень и пригласил Барбару танцевать; партнер увлек ее прочь, а Тесса повела Сону и Корделию к следующему столику. Там сидел дядя Люси, Габриэль Лайтвуд, в обществе прекрасной женщины с длинными темными кудрями и синими глазами – это была его супруга, Сесили. Уилл Эрондейл стоял, прислонившись к столу, скрестив руки на груди, и улыбался.
Взгляд Уилла упал