могу припомнить даже мое собственное имя.
Он не ставит мои слова под сомнение, но уголки его губ приподнимаются в на редкость самодовольной улыбке.
– Вот и хорошо, – шепчет он.
Эта его самодовольная ухмылка почему-то помогает мне успокоиться – наконец-то, – и теперь уже моя очередь задать вопрос:
– А о чем ругались вы с Лией?
Не знаю, чего я ожидала – возможно, что сейчас у него снова сделаются стеклянные глаза или он скажет, что это не мое дело. Но вместо этого Джексон отвечает:
– О моем брате. – И его тон говорит, что он не просит сочувствия и не потерпит его.
Я ожидала не такого ответа, но тут те немногочисленные фрагменты информации, которые у меня есть, складываются в цельную картину, и у меня падает сердце.
– Хадсон… был твоим братом?
Сейчас я впервые вижу в его глазах неподдельное удивление.
– Кто рассказал тебе про Хадсона?
– Лия. Вчера, когда мы с ней пили чай. Она сказала, что… – Я осекаюсь, видя ледяной холод в его глазах.
– Что именно она рассказала тебе? – Он произносит это пугающе тихо.
Я сглатываю и быстро заканчиваю:
– Только одно – что ее бойфренд умер. О тебе она ничего не говорила. Я просто предположила, что ее бойфренд может быть…
– Моим братом? Да, Хадсон был моим братом. – Тон у него сейчас ледяной, полагаю, это нужно ему для того, чтобы не показать мне, какую боль эти слова вызывают в его душе. Но я тоже пережила утрату и уже несколько недель пытаюсь делать то же самое, так что ему меня не обмануть.
– Мне так жаль, – говорю я и беру его за руку. – Я знаю, словами твоему горю не поможешь, но мне правда очень жаль, что ты так страдаешь.
Несколько долгих секунд он молчит и глядит на меня этими своими темными глазами, которые видят так много и показывают так мало. Наконец, когда я начинаю думать, что еще тут можно добавить, он спрашивает:
– Почему ты полагаешь, что я страдаю?
– А разве нет?
Опять долгое молчание. Затем он отвечает:
– Не знаю.
Я качаю головой:
– Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать.
Он тоже качает головой, пятится, отступает на пару футов назад. Теперь моя рука сжимает пустоту.
– Мне нужно идти.
– Подожди. – Я знаю, что мне не стоит этого делать, но все равно опять беру его за руку. – Что, ты уйдешь просто так?
Он позволяет мне держать его руку одну секунду, две. Затем поворачивается и идет к пруду таким быстрым шагом, что это больше похоже на бег.
Я даже не пытаюсь догнать его. За последнюю пару дней я уяснила, что, когда Джексон Вега хочет исчезнуть, он исчезает и мне не под силу этому помешать. Так что я поворачиваюсь в другую сторону и иду к замку.
Теперь, когда я точно знаю, куда направляюсь, путь кажется мне куда короче, чем вначале, когда я блуждала по кампусу школы. Но меня не оставляет неприятное чувство – мне чудится, что за мной следят. Что, разумеется, полная чушь – ведь Джексон двинулся в другую сторону, а Лия ушла из беседки сразу после их перепалки.