образы схлопнулись, будто в голове выключили свет.
– Стало любопытно, как это сила действует при наличии Уз. Видимо – никак.
– Нашёл подопытную, – я недовольно скрестила руки, но любопытство пересилило. – Значит, ты что-то такое умеешь? Как те Гиены? У тебя сила убеждения?
– Вроде того. И они, и я – менталы. Только они – мастера иллюзий, а моя специализация – гипноз голосом. Но с охотниками у нас силы не равны, по сравнению с ними я просто ребёнок. Гиен вышло один раз отвлечь, но чисто потому, что они не ожидали вмешательства. Вообще убеждать кого-то сильно утомляет. Не думай, что можно направо и налево использовать такую силу. Да и результат, поверь, может отличаться от ожиданий… Как-то раз я с дуру приказал одному человеку не прикасаться к бутылке. Так он стал спецом по бочкам.
– И что случилось потом?
– Спился, – хмуро откликнулся Павел.
Тут подошёл официант с новой порцией пива. Мы с Павлом, не сговариваясь, затихли. Официант водрузил на стол пиалу с ржаными сухариками и, забрав пустую кружку Павла (он уже успел всё выдуть), удалился. Я спросила вполголоса:
– Это вроде суперспособности? Я тоже так умею?
Койот пожал плечами:
– Вполне возможно, но я бы не обольщался. Раз ты прозрела так поздно, значит, душа у тебя слабовата. Значит, и способностей, скорее всего, нет.
– Вот блин, – пробормотала я вслух, а про себя подумала о странностях, что происходят с людьми, когда я злюсь. Я решила оставить это в секрете, мало ли что случится в будущем. Не помешает иметь козырь в рукаве.
– А как ты прозрел? Можешь рассказать?
– Долгая история.
– Но ты ведь сам предлагал быть откровенным, да и время у нас есть.
Койот внимательно изучал содержимое стакана и хмурился так, словно там плавал десяток-другой мух. Наконец, сказал:
– Нет, мои истории нам не помогут, в отличие от твоих.
Моя улыбка потухла. Что ж, следовало ожидать.
– И что ты хочешь знать?
– Про этого Рыжего. Ты только не напрягайся, просто у меня есть некоторые подозрения о том, почему твоя реакция на него столь сильно сказывается на Узах. А это уже меня касается напрямую, как ни посмотри.
Я нервно сцепила руки.
– Да что тут рассказывать? Безответная любовь, слышал про такую? – я поспешно улыбнулась. – Мы были с начальной школы не разлей вода. Но потом случился переходный возраст, смена приоритетов. Алек перерос детские мечты, а я нет. Теперь таскаюсь за ним прицепом. И рядом быть не могу – не подпускает, и если не вижу долго, то волком вою. Самой от себя гадко, а измениться не в силах.
Я подняла глаза на собеседника, ожидая насмешек или высокомерия. Лицо Павла больше напоминало гипсовую маску. Он опять, как недавно в коридоре универа, побледнел, ярче горел синяк на скуле, зрачки поблескивали, как две мутные стекляшки, а его Эмон нервно вздрагивал, будто его тыкали в лапу зубочисткой.
– Какая же я дура! Прости! – испуганно выдохнула я, хватая Павла за руку