уши и… три хвоста за спиной – слегка прозрачные, как и сами Эмоны. Но почему их три, когда у меня сейчас всего один?
Я вопросительно глянула на спутника, тот пожал плечами:
– Посмотрим, что будет дальше.
Мы с ним подошли ближе, уселись на парапет в паре метров от подростков, свесив ноги вниз. Я прошептала:
– Почему мы видим Эмонов? Ведь я не могу их помнить?
– Но они-то там были. Это не только твоя память, но и их, – также шёпотом ответил мне Павел. Его тоже заворожило кружение влюблённых. Он не отводил взгляда. Может, что-то вспомнил? Что-то далёкое, приятное и давно забытое. А если мы с Алеком сейчас будем целоваться? Не хотелось бы, чтобы эту сцену наблюдал посторонний.
– А что случится, если попытаться заговорить с ними? – взволнованно спросила я, пытаясь отвлечь Койота от наблюдения. – Или, например, тронуть?
– Ничего не случится, – Павел посмотрел на меня. – Рука или пройдёт насквозь, или память подстроится под твои действия.
– Это как?
– Например, если хлопнешь Рыжего по спине, то он может увернуться, или ты вдруг окажешься от него за метр, или вовсе вывалишься из воспоминания. В любом из вариантов, гарантирую, твой ненаглядный и ухом не поведёт, даже если возьмёшь арматуру. Хочешь, продемонстрирую? – Койот злорадно ухмыльнулся. – Посмотришь, что будет.
Я отрицательно замотала головой. Уж очень мне не понравился его тон.
– А без Уз можно попасть в воспоминания?
– В чужие – нет. В свои – пожалуйста. Но даже не проси тебя научить, – оборвал Павел мой следующий вопрос. Его черты ожесточились: – Свихнёшься, а мне с тобой потом таскаться.
Я представила, что было бы, появись у меня шанс возвращаться в прошлое. Проживать его снова. Наверное, Павел зрил в корень, я бы точно утонула в грёзах.
Подростки тем временем, прикрыв грязный бетон не менее грязной картонкой, уселись недалеко от нас, спиной облокотились на парапет. Алек достал свой старый плеер в форме толстого крекера и протянул спутнице один из наушников. Девушка вставила его в ухо и положила голову на плечо другу.
В воздухе зазвенели отголоски песни:
На полусогнутых прямая до дома.
Не знаю кто, но кто-то точно заметит:
Еще не поздно сделать вид, что ты не с нами!
Еще не поздно отойти от нас подальше!
На размалеванной стене следы крови.
В осиротевшей пустоте звуки ветра.
Еще не поздно сделать то, что хотелось:
Сказать: "довольно!" – и остаться на месте.
В горле встал ком. Вспомнилось, как под песни Пилота и Сплина мы валялись в траве и ловили ртом дождевые капли, как целовались и мечтали. Прошла, кажется, целая вечность. Словно и не со мной это было. И не в этой жизни.
Ну что ты плачешь?
Ведь все в порядке!
Ведь все нормально!
Все хорошо!
Я закрыла лицо ладонями. Слёзы подступили к глазам, так было жалко собственные разбитые