правда, то я – воплощение этой истории. Я – учитель и глупый ученик в одном лице – сама придумала и сама верю. Любовь? Надежда? Пора разорвать их и смыть в унитаз – вот чего они стоят. Пустышки. Можно ли быть большей дурой? Мои чувства – сплошной обман. Бессмыслица. Но чему же тогда верить, если себе нельзя? Как распутать этот клубок, где искать правду? А главное, что делать с жаждой в груди, с чувствами, которые никуда не делись, несмотря на мой смех над ними, несмотря на слова Павла? Если это лечится, то где добыть лекарство? Мне нужно было переварить новую информацию. Так сразу я была не готова её принимать.
Когда тарелки опустели, Павел сказал, глядя на меня застывшим взглядом:
– Тина, я переборщил, наверное, полез не в своё дело, – голос его звучал сухо, а лицо захватил привычный сумрак. – Я заказал такси, оно довезёт тебя до дома. Отдохни как следует. Завтра жди меня, никуда не ходи, я за тобой заеду. Если станет плохо от…, – он показал рукою на серебряное свечение Уз, – то звони. Мой номер есть?
Я заторможенно кивнула. Настроение было под плинтусом.
– Вот и отлично.
– А ты что будешь делать?
– Свяжусь с одной знакомой. Если всё удастся, завтра тебя к ней свожу. Она может помочь, подсказать, как снять Узы. Ты же ещё не забыла, чем грозит их наличие? Сильная душа поглотит ту, что слабее. Иначе говоря, один умрёт без права перерождения, а другого, вероятнее всего, отловят корректоры. Перспектива так себе. А времени всё меньше. Если за пару недель ничего не придумаем, назад пути может просто не стать. О, машина уже подъехала, я оплатил с карты. Номер и модель должны были прийти к тебе смской, так что разберёшься.
В воздухе повисла недосказанность. Я неловко поднялась, на сердце скребли кошки. Опасность быть поглощённой Узами казалась далёкой и ненастоящей, в отличии от болезненных чувств. Узы равномерно светились, соединяя наши с Койотом души потусторонней связью, которую никто из нас не просил. За окном смеркалось, сколько же мы тут сидим? Некоторые столики заняли вновь прибывшие посетители. У бара оживлённо болтали какие-то девушки. Никому не было дела до мрачной парочки в углу зала. Повесив пледы на подлокотник, я накинула куртку и тихо спросила:
– Ты сказал, от Уз может стать плохо. Как я пойму, что это из-за них?
Койот сухо усмехнулся. Глаза его лихорадочно блестели:
– Ты поймёшь. Ощущения будут необычные, чем-то похожи на любовь. Впрочем, может, тебе даже понравится, тебе же нравится страдать на ровном месте.
Его слова, точно холодные змеи, сжали мое горло. Быстрым шагом я вышла из помещения.
***
Через тридцать минут я была дома. Холод, точно раньше он только прятался, снова захватил тело, пробивая ознобом каждый нерв. Я переоделась в пижаму, а сверху натянула безразмерный свитер – стрёмный, но тёплый, и закуталась в одеяло, становясь похожа на сосиску в тесте. Столько всего предстояло обдумать, но мысли разбежались, едва я коснулась головой подушки.
Проснулась я спустя несколько часов. Голова ныла, словно я и не ложилась. На полке