ней я знала, как свои пять пальцев. Моя маленькая постыдная коллекция. Шесть замусоленных фотографий, кожаный браслет с колючками, смятые записки, которыми мы с Алеком обменивались в классе, и плеер – тот самый, который мы слушали на крыше. Я исправно заряжала его раз в месяц, поэтому теперь только и оставалось, что вставить наушники в уши, закрыть глаза и нажать кнопку “Play”. Музыка пролилась на мою иссохшую душу, как чистая вода.
Я слышу, как в ночи устали серые дома:
Им стало слишком тесно, они так много знают.
За стенкой в тишине один и тот же крик:
И в сотый раз по кругу кому-то повторяют:
Дыши. Дыши. Дыши. Дыши…
Я дышала глубоко и шумно, повинуясь призыву. Слёзы опять навернулись на глаза. Сцены прошлого мелькали в памяти и тут же растворялись. Они ничего не значили. Всё – ложь. Фикция. Пшик. Я никогда не любила, только обманывалась. Пора расстаться с иллюзиями.
Ненадёжные стены панельных строений
Впитали в себя вкус побед и поражений
И харкнули это из себя наружу
Прямо мне в душу, прямо тебе в душу.
Никуда не убежать от соседского уха,
Но оно, поверь, будет безнадёжно глухо,
Когда над тобой начнут колдовать
И кто-то тебе будет повторять и повторять:
Дыши. Дыши. Дыши…
На этих словах я вскочила и схватила коробку.
Дыши. Дыши…
Открыла окно. В лицо ударил ветер. Размахнулась и швырнула коробку со всем содержимым с третьего этажа. Плеер отправился следом.
Фотокарточки разлетелись в стороны, как подбитые бабочки, записки подхватил ветер. В сердце ничто не дрогнуло. Я была готова расстаться с обманом. Забыть прошлое и принять правду. “Сбрось чувства, точно хлам!” – так сказал Павел!
Перед тем как закрыть окно, я напоследок глянула вниз, чтобы посмотреть, куда упала коробка, и нет ли на улице людей… и застыла, как громом поражённая.
У подъезда, задрав голову и смотря прямо на меня, стоял Алек.
Сцена 10. Чёрная кошка – к несчастью?
Несколько секунд я не могла поверить глазам. Алек под моими окнами, ночью, хочет сказать, что-то… о нас. В чём-то объясниться. Неужели такое возможно? Он пришёл, хотя и не получил ответа, и как узнал мой адрес?
Он стоял прямо под фонарём у подъезда. В желтом свечении его кожа казалась грязно-бежевой, как старая бумага, а волосы огненно-рыжими. Налетевший вдруг ветер швырнул пряди ему в глаза. Алек откинул их резким движением головы и несмело помахал мне рукой, сделав знак спуститься вниз. Сложил руки в умоляющем жесте, вымученная улыбка не могла скрыть неловкость.
Что было с моим лицом и представить страшно. Сердце колотилось, как в лихорадке, я не могла вымолвить ни слова, даже дышать приходилось через силу. Спускаться было нельзя – это неминуемо бы аукнулось болью для Павла.
“Уверена, что стоит прятаться? Может, настало время поговорить, как нормальные