крыса, собирая сплетни и обращая люд против нас. Третий клевещет на стороне, созывая недругов наших пойти на нас. Всем нужны наши земли и их богатства. Сила наша, сынок, не в поспешности, а, напротив, в рассудительности. Мы не можем заткнуть рот каждого нашего ненавистника. Мы не в силах покарать всех, кто достоин того. Но мы можем упредить их удары. Нам следует чутко прислушиваться к пьяным песням наших ворогов, пристально вглядываться в их дары. Но главное, мы должны уметь ждать…– Гостомысл был наверняка прав в одном: у славян всегда имелось немало супостатов. И еще больше прибавилось их за последнее время. С одной стороны Гостомысл слыл мудрым правителем и искусным переговорщиком, с другой – роскошником, щедрость и траты которого порой не могли покрыть никакие доходы казны. Княжество не раз оказывалось в положении, требующим немедленных действий. Удачный военный поход к берегам Византии, принесший большую добычу, остался позади. Наиболее срочные долги были уплачены. Но казна уже вновь пустела, размотанная множественными родственниками и прочими прихлебателями. Впрочем, у умного князя всегда имелся запасной замысел. – Запомни, Есений. Твое главное богатство – это сестры, – произнес Гостомысл, устремив проницательный взор на сына.
– Я сделаю все ради их счастья, – гордо пообещал Есений, присев на лавку напротив отца.
– Отрадно слышать. И все же не только об их счастье тебе следует думать, сынок, – Гостомысл смерил княжича непривычно серьезным взглядом. Князь любил пошутить, но сейчас ему было не до смеха. – Их судьбы в твоих руках. Именно ты, ежели я не успею, должен будешь указать им на избранников, достойных нашего имени. Ведь именно оттого, за кем они окажутся замужем, зависит дальнейшая судьба Новгорода.
– Мне казалось, все уже решено. Роса пойдет за Изборского Радимира, Дива – за Харальда, потомка Годслава, а Велемира – за Белозерского…– Есений не успел закончить, как отец прервал его, замахав рукой.
– Все не так, не так, мой мальчик. Теперь мы должны устраивать союзы исходя из того, принесет ли это пользу для нашего города. Так что Роса, может, и пойдет за Радимира. А вот Дива…Никакого Харальда! – покачал головой Гостомысл. – Во-первых, они давно уж не граничат с нами. Как ты знаешь, древний град Рерик, прекрасный Рарог, разрушен до земли. Нынешние их владения оставляют желать лучшего. Сегодня есть земли, а завтра уж нет совсем. Что касается наследства Годслава, на которое мы рассчитывали…Здесь тоже все не так просто: за эти земли им еще придется побороться…Победа едва ли возможна…– Гостомысл называл род Годслава, как он полагал, во главе с Харальдом, во множественном числе. Эта семья представлялась ему дружной опасной сворой, действующей сообща, а вовсе не одним каким-то человеком, представляющим фамилию.
– Но мы же обещали, что дочь Ильменя в любом случае пойдет за сына Раророжья, – напомнил Есений. Он был юн и пока еще верил в данное слово, благородные намерения и бескорыстную дружбу.
– Нет, теперь это уже недопустимо, – покачал головой