между холеным «ламборгини» и белоснежной «маздой»; его фары, колеса, крылья и даже ручки дверей сразу приобретают какой-то извиняющийся вид. В Сен-Тропе никто не задается вопросом, откуда у людей деньги. Они просто есть: они рассыпаны по земле, они висят в воздухе, они – данность. На палубах яхт, выстроившихся вдоль причала, полуденный зной разбавляют ледяным шампанским. Хозяев не видно, но догадаться об их статусе можно по униформе и осанке стюарда, который оберегает вход в роскошный кампус со стороны набережной. Конечно, опасность проникновения надуманна: простые смертные снуют вдоль причала, завистливо лязгая затворами фотоаппаратов. Несколько сантиметров воды между пирсом и бортом – это демаркационная линия между теми, кто прикован к суше, и теми, кто перешел на другую ступень эволюции: обзавелся яхтой. Мы пока еще по ту ее сторону, где не качает, но Гийом утверждает, что это ненадолго.
Вместо голубей в этом городе – павлины, которые развелись здесь в пятидесятых годах прошлого века, когда в деревеньке Сен-Тропе стали приобретать дома экзальтированные американские миллионеры. Одичавшие птицы бродят в парке, окружающем Цитадель, в поисках зернышек и насекомых. Павлины абсолютно непритязательны в еде и из любопытства едят все, что видят, – как и мне надлежало бы вести себя в Провансе. Мы извели на них половину запаса сэндвичей: если поторговаться, за большой кусок они распускают хвосты.
По возвращении меня переполняли впечатления, но поделиться ими было не только нечем (словарный запас до впечатлений не дотягивал), но и не с кем. Восторгов бы не разделили. Жители Южной Франции не любят Сен-Тропе – за павлинов, за «ламборгини», но главным образом за то, что он задает непосильные цены на недвижимость всему региону. Поэтому я ела салат из горошка с морковкой и придумывала предлог, чтобы сбежать из-за стола. Похоже, в этих краях приему пищи придавали совсем иное значение, чем у меня на родине.
Старший Мийе – личность неординарная. Крепкий, коренастый, похожий на мавра, он производит настораживающее первое впечатление. Он очень быстро говорит, по-солдатски шутит и громко смеется. Где бы он ни появлялся, его тут же окружает толпа подростков: сидя на заслуженной пенсии, Мийе-старший ведет секцию юных спасателей. Его стараниями Гийом сдал на сертификат подводного плавания PADI, прошел курс по прыжкам с парашютом, научился ставить палатку за двадцать секунд и готовить деликатесный ужин из консервов. К тому же папа моего французского друга – натура увлекающаяся: в то лето его живым умом владела идея покупки надувного дома, который в спущенном состоянии помещается в карман походного рюкзака, а расправленный воздушным потоком превращается в трехкомнатное (!) строение с крыльцом, встроенной кроватью и наличниками.
Хобби Мийе-старшего – пешие прогулки. До Испании. Если в пути его застигает дождь, он садится на поезд, едет домой, чтобы переждать ненастье, а потом возвращается в пункт Икс с новыми силами и запасами провианта.