началу марта установились солнечные дни, но зима ещё не думала уступать свои права. Лишь ветки берёз сделались темнее, освободившись от следов недавних метелей, да первые проталины на теплотрассах указывали на приближение весны.
С одним из своих приятелей, Редькиным, Серёжа гулял весь день. Друзья обошли по укатанной лыжне Купалку, оттуда по зимней дороге забрели на безжизненную в такую пору площадку гаража торфоуборочной техники и, под конец, оказались на территории механических мастерских. Старый приземистый цех по самую крышу был заметён снегом. Снег был чистый и плотный, и вместе с крышей представлял большую единую снежную горку. Пройти мимо такого соблазна и не попробовать прокатиться друзья не могли и, не раздумывая, полезли на крышу. Спуск с лавиною снега и короткое свободное падение в глубокий сугроб принесло много удовольствия. Они падали и падали в слежавшийся снег, утопали в нём по пояс и с восторгом повторяли всё сначала.
Уже мало оставалось на крыше снега, уже внизу всё было изрыто и перетоптано, и пора было расходиться по домам – сушить штаны и всю остальную одежду. Что ни говори, сегодняшняя прогулка удалась. Редькин решил съехать с крыши последний раз. Серёжа остался ждать на дороге. Редькин не спеша поднялся к самому коньку, нацеливаясь на оставшуюся нетронутой последнюю полоску снега. Его превратившиеся в сплошную ледянку штаны и такое же, замызганное снегом, старое пальто напоминали броню белого носорога. Усевшись на нетронутый ещё снег, он оттолкнулся и, прошуршав по ржавому железу обледенелыми штанами, исчез с головой в сугробе. Серёжа постоял некоторое время, дожидаясь появления из снега улыбающейся головы товарища, но голова не появлялась. Оглядевшись по сторонам, как бы убеждаясь, что он по-прежнему один стоит на дороге, Серёжа направился к тому месту, где скрылся Редькин. Осторожно ступая по насту, он подобрался к самому краю снежного провала. На всякий случай он лёг на живот и осторожно заглянул в дыру. Глубоко внизу шевелилось что-то непонятное и чёрное. Серёжа смотрел, стараясь прикинуть, что бы это такое могло быть, пока из чёрной мазутной жижи на него не уставились два Редькиных глаза. И тут Серёжа вспомнил, что летом видел в этом самом месте врытую в землю широкую железную бочку с мазутом. Именно в неё-то так ловко угодил его приятель. «Ну и ну!»– удивился Серёжа.
– Давай, вылезай, – предложил он Редькину.
Но Редькин молчал, боясь раскрыть рот, и только разглядывал свои руки, с которых стекал чёрный густой мазут, и моргал глазами. Он по шею был погружён в этот чёртов мазут и выбраться самостоятельно не имел никакой возможности. Подумав, Серёжа решил, что самому ему, пожалуй, не справиться и не вытащить товарища из этой ловушки, и побежал за подмогой.
Оставшийся один, Редькин смотрел через толщу пробитого им снежного колодца на свет и думал, что всё-таки ему повезло, что он попал точно в центр бочки, а не на край её…
– Могло бы быть и хуже, – успокаивал он себя. – Только вот мать пороть