на голове и чучелом попугая. В питерских сценах Сораль и играть-то особо не пришлось: ее ужас от увиденного на улицах и во дворах, от общественного туалета, где снимался эпизод с «доброй» тетенькой-смотрительницей, обобравшей несчастную Николь до нитки, был абсолютно искренним. В Европе у картины был крутой прокат, во Франции она шла более полугода и имела ошеломительный успех. У нас же в ту пору не было ни фильмов, ни мест для их показа. Кинотеатры отданы под склады, казино, салоны подержанных иномарок, а «Ленфильм» напоминал заброшенное кладбище: лампочки в коридорах и туалетах выкручены или разбиты, во дворе бродят пьяные осветители и воют бездомные собаки. Среди многочисленных павильонов таблички на дверях только у двух: «Окно в Париж» и «Хрусталев, машину!» – Алексей Герман снимал картину второй или третий год … «Окно в Париж» еще не показали по телевидению – а значит, его никто не видел, – когда появилась первая рецензия под названием «Пролетая над гнездом какашки, или Юрий Мамин крышами уходит в Париж». Смысл сводился к тому, что на любимый город и так много грязи вылито, а Мамин добавил еще. Особо отмечалось, что слово из трех букв на заборе написано так крупно, что не влезает в кадр. По студийцам тоже проехались, назвав «роботами» и «командой сумасшедших». Сейчас давняя разгромная рецензия скорее забавляет: пересмотрев фильм взрослым, я понял, какой он мудрый, смешной и трогательный. Настоящая сатира – редкий пример в отечественном кино. Что еще можно вспомнить в этом жанре? «Фон тан» и «Бакенбарды» того же Мамина. Уже в нынешнем тысячелетии Юрий Борисович хотел снять вторую часть «Окна в Париж», был написан сценарий, где рассказывалось, как сложились судьбы учеников Чижова через двадцать лет. Режиссер просил деньги на картину и у «Ленфильма», и у Госкино, и у спонсоров. Ему обещали, он, воспрянув духом, начинал готовиться. Иногда мы пересекались и Мамин говорил: «Все, Юра, скоро примемся за работу». День «Ч», однако, так и не наступил. Может, оно и к лучшему, потому что иносказательность, эзопов язык востребованы только тогда, когда о многом нельзя говорить напрямую. При свободе слова сатира умирает. Мамин очень тяжело переживал утрату любимого жанра и не найдя своего места в современном отечественном кино, уехал в Америку. – Актерский дебют как-то повлиял на вашу жизнь? Прибавил популярности у сверстников? – Не повлиял и не прибавил. Это сейчас, снявшись в сериалах вроде «Папиных дочек», «ОБЖ», подростки становятся звездами, а тогда актерство считалось в пацанской среде чуть ли не зазорным – почти как балет или народные танцы. Посему я особо не распространялся о первом киноопыте. Сыграло свою роль и отношение родителей, которые редко бывали на выступ лениях «Форте». Они, и когда я учился в ЛГИТМиКе, не приходили на зачеты и экзамены, а на моих театральных премьерах были пару раз – не больше. Это вовсе не означает, что им было неинтересно то, чем занимается сын, – просто родители дали мне право самому распоряжаться своей судьбой. Единственное
