пока двое из компании разговаривали, успели быстро организовать всё для начала разговора.
Выпив «на вторую ногу», мужчина сказал:
– Я правнук деда Сергея, который построил наш родовой дом, а звать меня Василий. Свою малую родину я обязан помнить и чтить. Тебя не знаю и никого не знаю, а родину свою знаю и помню…
– Правнук, так правнук, едри его вошь, документы у тебя никто проверять не будет, а, может, и будут, но только при посадке в самолёт. Я – Алексей Аркадьевич, а все зовут меня Африка. Вот мы и познакомились без всяких документов. Я бы их совсем отменил, но коммунизм мы ишо не построили, стрёмно будет без документов. А вдруг кака свадьба или ише хуже, развод, как без документов? Контора нам без документов не верит. Неси, грит, бумажки и всё тут! Даже наш колхозный бык имет документ, табличку ему пригвоздили «Бык Муська».
– Почему Муська?
–А хто его знат! Вроде, дети так обозвали в детстве. Муська и Муська, нам како дело? А ты што, в Ленивое пешком пойдёшь? Все сорок километров?
– Собираюсь сходить, как-никак я законный наследник, ни на что не претендую, но облагородить дом маленько смогу, силы есть. Вряд ли кто придёт туда и что-то сделает, а есть ли поблизости ближайшие родственники, я не знаю. Может и есть, но где их теперь откопать?! Я сам не очень стремился к своей родне, тянуло к странствиям, а теперь вот наверно возраст сказывается, тянет на оседлость, к своему дому, к своим местам.
– Я пока тоже не ослаб, сам управляюсь. Вишь, у ребят свои разговоры, а мы вот тут с тобой. Я бы им политинформацию прочитал, совсем бестолковые. Нонешни дети растут каки-то неумехи, ничё не могут! И эти, – Африка кивнул на рыбаков, – Оболтусы, сил много, а ума не набралось, а, может, и того хуже, с рождения отсутствовал. Чего рюкзак с собой носишь? Оставил бы вместе с нашими вешшами, здесь никто ничего не унесёт, все пассажиры деревенские жители. У нас испокон веков ничё не запирается.
– Привычка! В армии научился – все вещи всегда с собой, так солдат учат, чтоб не расслаблялись.
– Хорошо учат, – сделал своё заключение Африка, – У солдата всегда должен быть порядок не только в вешшах, но и в голове, в мозгах. Ну, тогда носи свой рюкзак, – смилостивился Африка, – А по мне так и чемодан можешь на голову положить, кажен человек волен поступать, как Бог его учит. У нас, у поморов, у каждого свой Бог, он и распоряжается судьбой. В море надеешься только на себя, там надеяться больше не на кого. Быват, прижмёт штормом так, что и помолиться некогда; кроме как обычной привычной работы, в голове ничего нет, да и некогда думать о смерти али ише о чём. Будешь о постороннем думать – пойдёшь на дно кормить рыб!
– А Вы ходили в море?
– Я у моря вырос, здесь живу, здесь и помру. Море нас, поморов, кормит. Никто не знает, в море я больше находился али на земле. В шторм теряется, едри его вошь, счёт времени, идёт борьба за выживание: то ли ты море одолеешь, то ли оно тебя, но ежели голова есть, можно всё преодолеть и осилить. Море живёт по своим законам, каждый помор обязан их знать, иначе никак нельзя,