радостно взмывший над головой, я двинулся следом.
Пройдя по длинному коридору, вышли в большую комнату, освещенную десятком огоньков. Смотритель, подплыв к очередному канделябру, взглядом зажег пятерку свечей и двинулся к следующему. Никаких магических отголосков я не ощутил. Как он это делает?
Обойдя всю большую комнату, Смотритель глухо произнес:
– Располагайтесь, садитесь, устраивайтесь… – и ушел в другой коридор, выходящий из прихожей.
Хочется эту комнату назвать совершенно по-другому: кабинет. Большой чистый стол, окруженный несколькими креслами, и книги. Естественно, последние не зависли просто в воздухе и, тем более, не сложены стопками на полу. Все стены комнаты занимают самые настоящие библиотечные стеллажи, даже над двумя выходами пара полок. Я, потрясенно выдохнув (книг даже больше, чем в лавке ан Горна!), приблизился к ближайшему стеллажу, а Анни-Лея направилась к столу и заняла одно из кресел.
Так, что тут у нас: «Приключения славного…», «Похождения дона…», «Испытание…». Ерунда, зря занимающая ценное место. Хотя именно такие книги ходко идут в книжной лавке. Казалось бы – читать умеют не все, обычный торговец или крестьянин не будет тратить кровно заработанное на всякую дурь. Богатое дворянство, купечество вроде бы и не заинтересовано в подобном «чтиве», но как его гребет! А бессмертные тома сказателей, пророков и летописцев разбирают только ценители…
Вот, похоже, куда идут мелкие подношения нежити. По крайней мере, на этом кладбище…
Подойдя к другому шкафу, я быстро пробежал взглядом по корешкам. Вот они, летописцы, родимые. Сколько ваших трудов в первый год обучения Академия впихнула в молодые и жаждущие знаний головы адептов. Но, перелопатив целую гору подобных трудов, я ни на шаг не приблизился к знанию истории Сантея. Потому как эти книги больше походили на фундаментальную работу одного талантливого сценариста, сумевшего написать истинную сагу о человеческих страстях. Так и тут: выдумка и никаких фактов.
Уже потеряв всяческую надежду увидеть что-либо достойное в этом море книг, я подошел к третьему шкафу, и мои глаза ошеломленно стали перескакивать с одного корешка на другой: «История магии…», «Принципы составления заклятий…», «Огонь», «Некромагия», «Руны и стазисы»… Схватив последнюю книгу, я лихорадочно зашелестел страницами. Так, явно не гномья печать, рукописный текст. Это ж целое состояние! Не меньше двухсот лет, а то и более… Наткнувшись на схему, я удивленно рассмотрел обычную руну «Лед», как нетрудно догадаться, превращающую небольшое количество жидкости в холодный брусок, но нарисованную непривычно, трехмерно. Разными цветами: обычная двумерная руна синяя, а под ней и красный, коричневый и голубой, пересекаются друг с другом, повторяя основной рисунок. Несколько иначе… Выходит, моя догадка была верна.
– Верни, поставь, оставь, попрощайся… – прошелестело сзади. Я не обратил внимания, попытавшись вчитаться в текст. Странно, буквы знакомые, но в слова не складываются. Шифр? Диалект?
– Книга, ценность, полка, шкаф, домой… – уже ближе