ни за что не женюсь! На том большом и страшненьком тоже. Однорукий хоть маленький, а этот вон какой – запросто прибьет! И глаза какого-то металлического оттенка, а одет еще хуже, чем однорукий. Мама таких называет бомжами. Она говорит, что они только пьют, пожары устраивают и хулиганят. А какой из хулигана муж?..»
Между тем нищий задержался у лотка с хот-догами, купив сосиску с булочкой, жадно стал жевать. В несколько секунд проглотив дешевый бутерброд, обтер единственную ладонь о подол изжульканного пиджака, двинулся в сторону ближайшего входа в метро. Мужчина, поименованный маленькой школьницей, как «большой и страшненький бомж», неспешно двигался следом. В то время, как нищий управлялся с хот-догом, кадык на шее мужчины непроизвольно дернулся. Он не ел ничего со вчерашнего вечера. Да и последняя его трапеза была более чем сомнительного качества… Задержавшись возле брюнета, копающегося в крекерах, бомж остановился. Глазами впился в пакет с печеньем.
– Чего тебе?
– Твоя машина? – бомж кивнул на лакового «таракана».
– Ну…
Стремительного взлета сильной руки не заметил никто из прохожих. Ребро ладони совсем неэффектно рубануло по шее брюнета, а в следующий момент бомжеватого вида мужчина уже подхватывал под мышки падающего владельца иномарки.
– Что ж ты такой слабенький, а? – пакет с крекерами, вырванный из ослабевших рук, переместился в карман грязной куртки. Бомж осторожно усадил парня на асфальт. А рядом уже останавливались прохожие.
– Что это с ним?
– Да вот… Солнечный удар, наверное… – не глядя на спрашивающих, бомж шагнул в сторону от парня, тут же затерялся в толпе. Впрочем, теряться он не собирался. Вместе с людским потоком похититель крекера вплыл в зев метро, энергично кромсая челюстями хрусткое печенье, добрался до душного земного горла. Многолюдье бомжа устраивало. Ни денег, ни жетонов, а тем паче месячных пропусков у него не водилось. Не долго думая, бомж присоседился к увешенному китайскими сумками торгашу и уже у самых портиков с фотоэлементами вплотную прижался к сумкам впереди идущего. Попутно изобразил пальцами нечто загадочное возле монетоприемника. Трюк пустяковый – для школьников и детсадовцев, но срабатывал безотказно. Поднажав корпусом, бомж почти вытолкнул торгаша наружу. Эпизод прошел гладко, потому как методика была отработана еще в давние студенческие годы, когда шалящая молодежь шлепала сквозь метрошные электронные врата пингвиньей нескончаемой колонной. Вот и сейчас они сошли за единое целое. Обладатель сумок недоуменно повернул голову. Бомж хмыкнул.
– Извини, браток, поскользнулся.
«Братка» передернуло. Готовая слететь с языка резкость, умерла, не родившись, потому что удалось разглядеть глаза незнакомца. Холодные серые камушки. Отнюдь не пустые, и энергия, что тлела в глубине этих глаз, показалась настолько чужой и пугающей, что торгаш селезенкой почуял: