хотел его попробовать.
Глава 21. Гимнический кризис
Наступило шестнадцатое июля – День Высочайшей Стрижки.
Император обязан был всегда выглядеть свежо и аккуратно. Публичное лицо! Более того, главное лицо России! Оно просто не могло быть помятым или, скажем, небритым. Журналисты пристально следили за малейшими изменениями во внешности монарха. Лишняя морщинка на благородном челе сразу выходила в топ новостей, а внезапно появившиеся мешки под глазами могли и вовсе обрушить отечественные биржи.
А потому хочешь не хочешь (император не хотел), а шестнадцатого числа каждого месяца Николай Константинович брал разумную ерихонку – очередное творение ВАЗЗовских кудесников – и водружал ее себе на голову. Разумная ерихонка по форме очень походила на древнерусский шлем – с остроконечной верхушкой, широкими наушниками и резной пластиной, прикрывающей затылок; вот только сделана она была из легкого карбона, а изнутри была оснащена множеством мелких ножниц и плоских расчесок. В остроконечной верхушке прятались микросхемы.
Николай Константинович вытер тряпкой измазанные машинным маслом руки и, нарочно шаркая ногами, направился в дальний угол гаража, где в летние месяцы хранил ненавистную парикмахерскую шапку. Чувствуя себя до крайности глупо и думая о том, что сказал бы сейчас Александр Невский, чья прославленная ерихонка красовалась на среднем гербе Российской империи, монарх надел шлемовидный гаджет и нажал центральную кнопку, активируя программу, заложенную в памяти устройства.
Волосы у него тут же встали дыбом. Точнее, их приподняли десятки мини-расчесок, а десятки пар мини-ножниц принялись подрезать отросшие царские локоны. Монарх, повелевающий чуть ли не половиной мира, был сейчас беззащитен, как овечка, которую бреют, крепко схватив за ноги.
Совсем другие – приятные ощущения – дарили когда-то ловкие руки обходительного императорского цирюльника. Но сокращение финансирования сильно ударило по маленьким бытовым привычкам царской семьи. Ежемесячное блаженство в парикмахерском кресле пришлось заменить холодной, обезличенной процедурой.
Экзекуция закончилась через четыре минуты. Император с отвращением вытряхнул клочья отрезанных волос из специального отделения разумной ерихонки и сунул шлем поглубже в шкаф.
Теперь можно вернуться к «Фодиатору».
Не успел Николай Константинович вновь взяться за крылья – нужно было поработать над скоростью их складывания, – как в дверь гаража постучали.
– Спасите! Помогите! – запищали за дверью.
Император бросился открывать.
Однако за порогом вместо ожидаемых плачущих детей Николай Константинович обнаружил довольного Алексея. Потенциальный зять выглядел лучше некуда – блеск в глазах, бурый загар от постоянных конных прогулок. На страдальца вроде не похож.
Однако Алексей вновь тоненько заголосил:
– Ваше величество, спасите от бесславной гибели во цвете лет!
– Что