том-то и дело, – загадочно ответил Валентин.
Но больше к этой теме мы не возвращались. Дружок Валя интересовался, занял ли Миша позицию на «страшном суде» и какие из того проистекли перспективы. Я исправно доложила, что Миша в принципе дал согласие на выезд, отверг религиозные претензии и ждет окончательного решения святых отцов.
Ко всему прочему им было доложено, что мы тронемся рисовать часовню только после появления младенца, которого ожидаем до Рождества по европейскому стилю. Но я пока не решила, устраивает меня перспектива либо нет. Не исключено, что я отпущу Мишу на «страшный суд» одного и подожду, пока мальчик малость подрастет. Потому что плохо представляю, как буду справляться без помощи родных и близких женского пола.
– А вы тещу захватите, – предложил Валька. – Могу одолжить свою, оторву от сердца.
На этой высокой ноте мы завершили труды по успешному обнаружению побочного Кавитаски. А предупреждением Вали сидеть тихо, я безусловно и категорично пренебрегла.
5
И вовсе не из зловредного упрямства я так поступила. Чувствовали мы себя с мальчиком очень недурно, другие дела и работы постепенно сошли на нет, серию «Однажды» я почитывала, но массив незанятого времени и недостаток внешнего общения вполне имели место. Миша старался не сидеть дома, мама беседовала только о конкретике предстоящего, мне же было элементарно некомфортно жить с незанятым сознанием.
Даже осмелюсь сказать, что вредно. Когда ничего интересного в голове не крутилось, то возникал вакуум, а я привыкла заполнять пространство, иначе начинала дергаться. Как я понимаю, для этих случаев у иных возникали молитвы и размышления о бесконечном, либо мистические откровения без прямого пути разрешения, типа гадания на картах, нумерологии или иного прочего.
Мне такого утешения не досталось, посему приходилось занимать мозги, чем придется, если не возникало непосредственной работы. В обычные времена я отлично совмещала необходимое с полезным, зарабатывала деньги играми ума, иногда глупыми, а в последние недели и месяцы легальный источник Ипокрены иссяк. Или это была вовсе не Ипокрена? Ну да ладно, чем пришлось, тем и довольствовалась.
Сначала объявилась Наташа Чистоклюева, ныне Ильинская, но не всегда. Временами она оставалась Чистоклюевой, когда возникал «фриланс», то бишь вольная журналистика, но стабильно пребывала Ильинской в сфере киноподелок, объясняя это дальним родством мужа с кинозвездой прежних лет, оно отчего-то становилось полезным.
Наташа Чистоклюева-Ильинская побывала в гостях у своих «горючих ископаемых» и принесла оттуда отзвуки давнего, сложного и протяженного скандала. Он разгорался и гас не у «ископаемых», а в музеях и запасниках, в разнообразии таинственных мест, куда мою представительницу сопровождала приятельница, прослужившая на «горючей кафедре лет сто пятьдесят, не менее того», и собиравшаяся служить научным музам до самой кончины, минуя пенсию. Даму звали Нинель Сергеевна, она опекала юную Наташу в лаборантском статусе, а ныне была растрогана