сам хвастался, негодяй, что не говорит по-иностранному.
3
Как и следовало ожидать, друг Валя меня уговорил, а я проявила слабодушие с любопытством пополам, хотя какого дьявола мне это было надобно? Тем не менее…
Тем не менее через пару краткосрочных дней я попала к себе на квартиру, вновь отпросившись у Ирочки с мамой от Юниора и сборов. Кузина честно предупредила, что меня ждет шок и стресс, но полагала, что дело хозяйское, хотя и не вполне внятное. Всё, связанное с работой на ниве розысков и утешений отходило в прошлое, зачем морочить себе голову – неясно и вредно. Но если очень хочется, то можно.
Квартира за время моего отсутствия заполнилась до краев эскизами к Страшному Суду, хорошо, что не цветными, еще лучше было то, что силы ада не являлись воочию. Всяческие души летели, ветром гонимые и потоками носимые в воздушные и ледяные воронки, на них сверху взирали лица, глаза и улыбки разной степени искренности. У Миши явственно наметился тупик в изображении сил добра, они получались гораздо хуже, чем силы зла, которые очень выразительно подразумевались. После я заметила, что добро тоже лучше скрыть по правилам симметрии, и Миша был благодарен за совет, тупик раскрылся.
Однако в момент истины, явленной Кириллом Аврорским, лицемерное сожаление об участи летящих к чертям грешных душ смотрело со стен шокирующим образом, гость отчасти смущался и сбивался под мнимо благосклонными взорами с небес.
– На самом деле я не сказал ничего кроме правды, – сообщил гость для начала, пригубив рюмку коньяка из бутылки, принесенной с собой. – Хотя не всю правду и не полную правду, что понятно в моем положении. И вашем… Но я добросовестно вычислил, когда вы будете готовы, даже дозвонился сюда, художник сказал, что вас с ребенком выпишут через пару дней. Тогда я сказал соседу, что родился нежеланный ребенок, и мать намерена оставить его в роддоме. У него в молодости была трагедия, молоденькая подружка бросила ребенка, ей было пятнадцать, родители обещали засудить за совращение, с горя он запил, тронулся рассудком и до сих пор не оправился от потрясения. К вам он пошел отговорить, ничего больше. Я посчитал, что его появления будет достаточно, чтобы вы забыли о нас, кроме того послал в контору паспорт второй Ольги, чтобы стало ясно. Ваш шеф объяснил, что это была ошибка, связываться с вами. Действительно, сосед вернулся окончательно не в себе, твердил чушь о ведьмах и дьяволах, их вроде вызвали, связав волосы в шнуры. Пришлось его отправить на внеочередной сеанс китайских иголок, мужику мерещилась нечисть, мать меня прокляла. Это её сосед, со старой квартиры, она заслуженный врач республики.
– Все это очень интересно, особенно насчет республики, – не совсем удачно начала я, признаюсь. – Но родные Ольги Славич хотят знать, куда она делась, поэтому я бы выслушала исправленную версию. Какая вам известна, желательно без умолчаний, родственники волнуются.
– Ну, им тоже кое-что известно, о чем я умолчал в тот раз, – путано и многословно начал Кирилл Аврорский. –