и сердце у Артёма растаяло, что-то было в той улыбке милое и привлекательное. Он приобнял девушку, положив руку на спинку лавочки. Там где кончился рукав, стало мокро, деталь запомнилась…
– Я была у врача вчера, – проговорила Ольга.
– И что? – спросил Артем без паузы, сразу догадался, о чём она.
– Шесть недель, – поделилась Ольга. – Получила направление, зашла в ЗАГС.
– Направление в ЗАГС? – удивился Артем, ситуация запуталась прямо на ходу.
– Нет, в больницу на операцию, можно ждать месяц, но не больше, – ответила Ольга безо всяких чувств. – А в ЗАГСе сказали, что со справкой зарегистрируют через месяц после подачи заявления вне очереди, в будний день, без церемонии. С церемонией в общем порядке, через два месяца.
– И что? – повторил Артем, ничего другого не сказалось.
– Я тебя позвала, чтобы мы решили, – объяснила Ольга тем же механическим тоном.
– Как, прямо сейчас? – спросил Артем в некотором удивлении.
– А где? И когда? – сказала Ольга, повернулась к Артему, и в темных глазах появились слёзы, большие как две линзы, но не пролились, так и остались стоять.
Артем нарочно подгадал, чтобы матери не было, когда привел Ольгу к себе домой для разговора. Со встречи в парке прошла неделя, они виделись всего раз, у Киреевских просидели полчаса, потом отстояли смену у окон в метро, договорились, что надо встретиться для разговора не на ходу.
Всё остальное было мучительно неприятно. Артем хотел, чтобы Ольга приняла решение сама и объяснила, что так будет лучше для всех. Понятно, какое решение. Но не получилось, Ольга ждала каких-то слов, а он не знал, что надо говорить. Пришлось звать ее к себе и на своем поле объяснять, что их ждет в другом случае.
Они стояли у дверей в квартиру, когда Артем сказал скороговоркой, что матери дома нет, так будет спокойней. Ольга опять замерла, как тогда на скамейке в парке. Артем подумал, что она вспомнила первый и последний раз, когда он привел её к себе.
Мать открыла дверь и повернулась к ним спиной без «здравствуйте», потом на кухне, когда он уговорил познакомиться, мать сперва смотрела на Ольгу волком, потом слегка разговорившись, спросила, евреечка она или татарочка, и как её фамилия.
Ольга ответила, замкнувшись, что фамилия – Славич, папа из обрусевших сербов, а мамина семья – горские евреи, числились под непроизносимой грузинской фамилией, заканчивалось на «швили». Артем сам был немало удивлен, в компании вопросы «кто из каких будет» не поднимались вообще. Только Любаша с Вадиком не скрывали, что они оба евреи. Говорилось между делом, например, упоминался дед Наум Израилевич, как он приехал в Москву из местечка Лубны и поначалу растерялся, следовал анекдот.
Мать Артема была шокирована, что Славичи и «швили» сидят у неё за столом, будто так и надо, имела мнение, что Славичи на самом деле тоже евреи, и делилась догадками до полного посинения. Правда не при Ольге, с нею она обращалась без панибратства, но с опаской. Однако с Артемом обходилась как