совсем. Наутро в самую темную рань, в трубке возникла другая Ольга, Кира, Артем в ужасе полетел в пропасть, подумал, что случилось очень плохое. А когда понял с трудом, что его Ольга жива и ждет через час у подъезда, то едва отошел от ужаса, на всё согласился и стал лихорадочно собираться, гадая про себя, что же могло такое случиться, и состоялась ли операция, возможно, кто-то достал денег и всё обошлось малой кровью, не как в районной больнице. Такие разговоры были, появились варианты, но нужных денег не нашлось. Ольгина мамаша сказала, что противозаконно, ни за что и никогда она не станет участвовать.
Он выскочил из подъезда в снежную и ледяную кашу, пробежал под аркой двора, из машины ему замахали, и через минуту он уже сидел с Ольгой на заднем сидении, Кирюха держался за руль, рядом с ним сидела Кира и разъясняла Артему планы на их дальнейшую жизнь. Это оказалась дача Киреевских, приспособленная для зимнего проживания, там они с Ольгой переждут пару дней или недель, потом будет видно. Или уедут к его отцу, или кто-то из матерей смирится с тем фактом, что будет внук или внучка, потому что…
Артем не сразу понял, глянул на Ольгу и наконец сообразил, что ничего не состоялось, она была заплаканная, оглушенная, но в остальном та же, что и прежде. Никаких следов страданий или чего-то в этом роде, даже не побледнела, скорее наоборот.
– Я не смогла, там был какой-то ужас, обращались, как со скотом, – едва проговорила она. – И санитарка сказала, что «совсем не по-людски, страшный грех, детей больше никогда не будет, беги отсюда, пока не поздно», открыла дверь и принесла одежду.
Артем слушал и не понимал, понимал и не верил, но ехал в Кирюхиной машине непонятно куда, за него всё решили и слова не давали сказать. Да и что бы он сказал? Что не хочет? Или что отец ничего не знает? Или что?
Кирилл крутил баранку, почти ничего не сказал, но с его стороны вроде проступило сочувствие, типа мужской солидарности. Говорила и строила планы Ольга-Кира, ему показалось, что проект насчет дачи был её, как и сама дача. Что-то вроде женитьбы увозом, как в литературе прошлого века. Задним числом Артем предположил, что это Ольге-Кире как раз нравилось. Только увозили жениха, не дав ему времени подумать.
Его Ольга по большей части молчала, взяла его за руку и не отпускала, это было как знак, что теперь они вместе на любой поворот событий. Так и ехали по зимнему пути сквозь голые рощи, поля и проселки, пока не встали под забором у занесенной снегом калитки. Да, зима наступила давно и незаметно, приближался Новый год, Ольга-Слава сдала сессию досрочно, на отлично и могла не появляться в институте до конца каникул, что давало время до середины февраля.
Чтобы дальше ничего не объяснять, надо вспомнить и отмотать малость назад, по дороге к даче Киреевских. Они въезжали в поселок по заметенной дороге и переваливали через сугробы, когда Кира вдруг вспомнила.
– Стоп машина, сдаем назад до третьего дома, – спохватилась она. – Это откуда дым, там котельная.
– Погреться будет в самый раз, – заметил