казалась мне главным призом – чем-то единственным в этом мире, способным выдержать любую бурю, спасти от тяжелой работы и страха. И писать о такой любви казалось мне самым важным подарком, который я только могла сделать.
И даже если эта часть моего мировоззрения сейчас была в творческом отпуске, я не могла не знать, что иногда убитые горем женщины находили свое «долго-и-счастливо» – момент абсолютного восторга, под дождем, с романтичной музыкой на фоне.
Мой ноутбук запищал – пришла электронная почта. Мой желудок перевернулся и не возвращался в нормальное положение, пока я не убедилась, что это был просто ответ от Пит с адресом ее Книжного клуба и единственным предложением не стесняться приносить свои любимые напитки.
Я улыбнулась, подумав, что какая-нибудь версия дамы по имени Пит точно войдет в мою книгу.
– Будем жить сегодняшним днем, – сказала я вслух, затем взяла свое вино и побрела к задней двери.
Я прикрыла глаза ладонью, чтобы не слепил блик от стекла, и посмотрела в сторону дома Гаса. Там еще утром поднимался из очага дым, но теперь он исчез и веранда опустела.
Поэтому я открыла дверь и вышла. Мир был окрашен в оттенки синего и серебряного. Нежный шум прибоя, разбивающегося о песок, усиливался тишиной остального мира. Порыв ветра сорвался с верхушек деревьев, заставив меня вздрогнуть. Я поплотнее закуталась в халат, осушила бокал вина и повернулась к дому.
Сначала я подумала, что привлекшее мое внимание свечение исходило от моего собственного ноутбука, но свет шел не из моего дома. Он сиял из темных окон дома Гаса достаточно ярко, чтобы я могла видеть, как он расхаживает перед своим столом. Внезапно он остановился и наклонился, чтобы напечатать что-то, потом взял со стола бутылку пива и снова принялся расхаживать по комнате, проводя рукой по волосам.
Мне была хорошо знакома эта «хореография». Он мог сколь угодно шутить о моих влюбленных пиратах и оборотнях, но если дело доходит до таких забегов в темноте, значит, Август Эверетт в большом затруднении и, точно так же как я, не может написать ни строчки.
* * *
Пит жила в розовом викторианском доме на окраине университетского городка. Даже в грозу, которая нещадно хлестала по озеру в понедельник вечером, ее дом выглядел милым, как кукольный домик.
Я припарковалась у дороги и уставилась на его увитые плющом окна и очаровательные башенки. Солнце еще не село, и мягкие серые облака красиво рассеивали его уходящий свет, превращая его в тусклое зеленоватое свечение. Сад, раскинувшийся от крыльца дома Пит до белого штакетника, отсюда казался волшебно-пышным под пеленой тумана. Это был идеальный побег из «писчей пещеры», в которой я пряталась весь день.
Я схватила с пассажирского сиденья сумку, полную подписанных закладок и цитат из «Южного комфорта», выскочила из машины, натянула капюшон и побежала сквозь дождь, открыв калитку, чтобы проскользнуть внутрь по мощенной камнем дорожке.
Сад Пит показался мне, пожалуй, самым живописным местом, где я когда-либо бывала, но лучше