руки схватили меня за талию, не дав упасть, как подхватил, прижимая к себе. Как же близко сейчас его черные глаза с золотой каймой, как сильно пахнет от него лаймом, как ветер треплет его волосы…касаясь там, где мечтала коснуться я. Плохой ветер, ворует его у меня. Трогает то, что мне тронуть нельзя. Я ревную его даже к воздуху, которым он дышит.
– Ты чего, малая?
Потянулась и чмокнула его в щеку.
– Ты что сдурела? – рявкнул и тут же выпустил меня из рук. А я расхохоталась.
– Паууууук. Ты – Паук. А я должна была поцеловать жука! Ты вполне подходишь!
Он гнался за мной, я бежала так быстро, как могла, а когда догнал вдруг очень серьезно сказал.
– Когда-нибудь ты будешь целовать меня, Вереск. По-настоящему.
Какие темные у него глаза, какую сладкую муку они обещают и как же я хочу узнать, что значит быть любимой этими глазами.
– Скорее небо упадет на землю!
– Значит, оно упадет!
Я проснулась с этим цветущим чувством в груди, с этим ощущением полета, жизни и …любви. Чистой, нежной и дикой. Из глины начал рождаться ОН…Мастер помогал мне ваять лицо, помогал лепить тело, подсказывая и направляя, изучая со мной анатомию человека…Но зачем мне анатомия, если перед глазами стоит тот самый образ с развевающимися волосами, которые нельзя трогать.
Марко, в очередной редкий визит в мастерскую, вдруг задержал взгляд на скульптуре и задумчиво спросил:
– Кто это?
– Не знаю. Просто скульптура.
Быстро ответила и завесила работу покрывалом.
– Она на кого-то похожа…, – задумчиво сказал он и хотел сдернуть покрывало, но я не дала, завезла скульптуру в подсобку и прикрыла дверь.
– Да? Не знаю. Просто леплю из головы, а Джузеппе мне помогает.
– Молодец Джузеппе. Когда закончит давать тебе уроки, я поищу для него работу.
– Он может остаться у нас. Например, работать садовником или дворником, а? Он хороший и очень добрый. Мы ведь можем забрать его к себе?
– Я подумаю об этом.
Потом Джузеппе исчез…Просто испарился. Я искала его, Марко искал и его люди, но мастер пропал. Люди моего мужа предполагали, что он утонул в реке, когда рыбачил. Именно так и было. Его тело нашли по весне. Обглоданное рыбами с веревкой на шее. Полиция сказала, что Джузеппе покончил с собой. А все статуи, которые он лепил были реинкарнациями его умершего от пневмонии сына. Джузеппе так и не смирился с утратой. А я ужасно горько оплакивала мастера. Мне было до безумия его жаль, я тосковала по его добрым глазам, косматым седым волосам и надтреснутому голосу, который слышался мне в пустой мастерской, мне казалось, что я брошена одна и больше не смогу тронуть глину, не смогу ваять без него…ТУ скульптуру.
Марко предложил очистить мастерскую от художеств Мастера, вывезти глину и сделать там оранжерею…Но именно в тот день я вернулась к лепке сама. У меня получилось…Моя первая ваза появилась в прихожей особняка, наполненная полевыми цветами…
***
Я пришла сюда после того, как Сальваторе уехал и после первого