я к тебе. Меня Игорем зовут. Екатерина Аверьянова попросила меня выяснить кое-что насчет смерти ее мужа. Она разве не говорила, что я хочу побеседовать с тобой?
По лицу Константина промелькнуло испуганное выражение, и это не укрылось от моего взгляда. Однако он быстро взял себя в руки и безразличным тоном ответил:
– Говорила, но чем вам помочь? Мы с Катей вместе обнаружили труп, и сказать что-то новое я не могу.
– И все-таки, – мягко и в то же время требовательно произнес я, – если не трудно, расскажи, что же произошло в тот день, когда умер Арсений Аверьянов.
Видимо, разговор о покойном был неприятен охраннику, однако он хоть и неохотно, но начал говорить:
– Катя позвонила мне вечером, сказала, что беспокоится из-за долгого отсутствия мужа. Я сходил к фотостудии, дверь была закрыта, и я сказал Кате, что Арсений ушел, но когда именно, не видел, скорее всего в тот момент, когда я отлучался на пару минут в туалет мыть руки. Через некоторое время фотографичка сама приехала. Вместе с нею пошел в фотостудию, там, на полу, мы нашли мертвого Арсения и вызвали полицию. Вот, пожалуй, и все, что могу вам сообщить… А что, собственно говоря, происходит? – хоть и слабо, но все-таки Константин проявил любопытство. – Почему вы интересуетесь смертью фотографа? Разве он умер не от сердечной недостаточности?
Я решил не говорить охраннику правды о том, что Арсения отравили, чтобы не вызывать вокруг его смерти раньше времени ажиотаж, который может негативно отразиться на дальнейшем ходе моего частного расследования.
– От сердечной недостаточности он умер, Костя, от нее, – заверил я, всем своим видом выражая несостоятельность возникших у охранника подозрений относительно насильственной смерти Арсения. – Но женщины, сам понимаешь, им свойственна излишняя подозрительность, вот Екатерина и хочет знать, не было ли криминала, потому я и расследую это дело для успокоения ее души и души ее покойного супруга.
– Да-да, – с растерянным видом сказал охранник, теряя к разговору интерес. – Я понимаю…
Однако у меня имелось к Константину еще несколько вопросов.
– Скажи, Костя, – я сменил дружеский тон на задушевный. – В последнее время ничего подозрительного за Арсением не замечали?
Глаза охранника забегали.
– Нет, все как обычно.
– А в день смерти Арсения кто к нему приходил? – В этот момент из-за угла, за которым находились двери в фотостудию, вышел Дима, тот самый, что занял в фотосалоне место Арсения. Парень выглядел в свойственной ему манере: одет в черные джинсы в обтяжку, в полосатую, сильно приталенную рубашку; обут в кроссовки; чубчик напомажен гелем, торчит как приклеенный, в носу, губе и ухе болтаются по серьге. Он окинул меня подозрительным взглядом и не поздоровался, возможно, не узнал, а возможно, сделал вид, что не узнал. Дима пересек фойе и скрылся за углом, за которым располагался офис фотосалона.
– Кто приходил к Арсению? – пожал плечами охранник, провожая парня взглядом. – Как обычно – клиенты.
– Хорошо, – я