когда Надя с Димой на диване перед телевизором валялись. Проверил паспорта, согласился на кофе, охотно смел четыре домашних пирожка с капустой, выспросил, где они оба работают, а когда Полуянов попытался его на очерк о буднях участковых развести, важно сказал, что подумает и в течение пяти рабочих дней сообщит. С тех пор уже, наверно, год прошел, и, хотя Салов грозился навещать их минимум раз в три месяца и выслушивать, как он выразился, «жалобы и пожелания», больше они не общались. А сейчас он вдруг явился. Да еще и в компании с каким-то вторым ментом. Ну, если опять обход жильцов, поить кофием она их не станет. И времени нет, и без Диминой защиты боязно. Мало ли что менты в форме – на вид все равно здоровенные бугаи, неизвестно, что им в голову взбредет.
Надя распахнула дверь и, не приглашая гостей в квартиру, строго спросила:
– Что вам угодно?
– Сделай, Наденька, лицо попроще! – попросил Салов.
Митрофанова вспыхнула. Во-первых, она не терпела, когда ее, как Ленин Крупскую, «Наденькой» величали. А во-вторых, разве они с участковым настолько накоротке?..
Только не зря Полуянов ее – в шутку, конечно, – «тормозочком» называет. Пока она подбирала слова для отповеди, момент был упущен. Салов деловито спросил:
– Паспорт при тебе?
Ей снова захотелось возмутиться – с какой, интересно, стати он тыкает? И опять не успела, потому что второй милицейский, рангом явно повыше Салова – похож на следователя, как их в сериалах показывают, – быстро сгладил неловкость:
– Вы, гражданочка, не волнуйтесь. Никаких лично к вам претензий. Мы просто обыск должны провести в квартирке напротив…
– Короче, понятой пойдешь, – вновь влез Салов со своим разбитным тоном.
– Но… – пискнула Надя.
Ей совсем не хотелось присутствовать при обыске. Тем более у соседей. И тем паче – в компании развязного Салова. Но только… в квартире напротив живет Ленка. Ее бывшая одноклассница.
…С Ленкой они не то что закадычные подружки. И в школе на жизнь по-разному смотрели, а уж сейчас-то особенно. Но когда десять лет кряду учишься в одном классе, живешь через стенку и почти каждый день вместе едешь на уроки в лифте, это ведь что-нибудь значит?
– Что случилось? – выдохнула Надя.
– Да хорошего мало, – хмыкнул Салов.
А второй милицейский, тот, что следователь, спокойно объяснил:
– Беда с вашей соседкой. С Еленой Коренковой.
Надя машинально закрыла ладошкой рот. Теперь, когда имя прозвучало, ей стало совсем уж страшно. Ленка. Коренкова. Ей ведь – как и самой Надежде – всего-то двадцать семь лет! Или нет, двадцать восемь. Митрофанова вдруг вспомнила, как одноклассница жаловалась, что у нее день рождения неудачно выпадает. Раньше, чем у остальных в классе, – на летних каникулах. Что за уши не треплют, конечно, неплохо, а вот что «поздравляем» всей толпой не кричат и подарков не дарят – очень обидно…
– Не может быть, – прошептала Митрофанова. И еще тише спросила: – Она умерла?..
Следователь коротко кивнул. Надя перехватила