почто ты нас предал, изменник? – заорал на него упырь.
– Не предавал я!
– А вот отведай-ка огоньку! Как паленым запахнет – сразу сознаешься!
И Вахлак начал тыкать головней в распахнутый кафтан, опутанный веревками.
– Постойте! – послышался тонкий голос.
Злыдень Игоня раскинул в стороны по-шутовски пестрые рукава и загородил Горихвоста своим телом. Его макушка едва доходила упырю до колена, но тучный демон все же остановился и с удивлением уставился на малыша. Игоня уперся сапожками в землю и принялся оттирать упыря подальше от дуба, заклиная:
– Послушайте, что грает ворон! Вы будто оглохли!
Ворон и в самом деле каркал, не переставая, и подпрыгивал на ветвях, отчего на голову вурдалаку сыпалась прошлогодняя шелуха. Упырь озадаченно поднял морду с тупым сплющенным носом, прислушался и перевел:
– Вот ведь лихо! Мужики взяли путь прямо сюда. Они знают дорогу. Видно, кто-то им подсказал.
Он с ненавистью сверкнул зенками на Горихвоста и зловеще прибавил:
– Мы с тобой еще разберемся. Повиси тут пока. А вы, братья-лесовики, – обратился он к лесному народу, – живо все по местам! Пугните людишек, как вы это умеете.
Собравшихся на поляне как ветром сдуло. Русалка полезла на дерево, водяной пополз к болоту, а леший помчался в дебри, что отделяли лесную глубинку от опушки. Упырь взмахнул перепончатыми крыльями, покрутил длинным крысиным хвостом и оторвал от земли копыта.
– Облечу лес, может, подмогу найду, – сообщил он. – Ждите, скоро вернусь!
Его тяжеловесная туша взмыла ввысь и скрылась среди деревьев. Игоня набросился на веревки, прижавшие вурдалака к стволу, и принялся изо всех сил кромсать их ножом. Ему пришлось попыхтеть, прежде чем путы спали. Горихвост сполз на траву, вздохнул полной грудью и растер затекшие руки.
– Уматывать надо, Серый, – суматошно запричитал злыдень. – Тащи свой хвост в чащу, пока братва не вернулась.
– Без хвоста я остался, – мрачно ощупал полы кафтана Горихвост. – Длаку у меня отобрали.
– Эх, что бы ты без меня делал? – с укоризной бросил Игоня, подтаскивая переметную суму. – Я твою длаку из логова стырил и сохранил. Вот она, надевай.
Горихвост сжал маленького злыдня в объятьях, едва не придушив, и проговорил:
– Игоня, лучше друга, чем ты, у меня еще не было!
– Ладно, ладно, ты только лизаться не вздумай, – отмахнулся Игоня, хотя по его довольной роже было заметно, что ему приятно.
– Ты-то хоть веришь, что я не крал книги?
– Я-то верю. Да что толку?
– Как могла наша братва решить, будто я – тать? Такая тоска – аж выть хочется. Прямо как в полнолуние. В лепешку разобьюсь, а пропажу найду.
– Куда тебе? Прячься в яругах и не выползай.
– Нет, ты деревенских жадюг лучше моего знаешь. Они и впрямь дуб подкопают, и конец тогда нашему лесу.
Горихвост поднял голову к ворону и с почтением спросил:
– Ворон Воронович, тебе с высоты все видать. Не заметил ли, кто вынес