зашептались на своих местах и закачали согласно головами.
– Ему, в силу сложившихся обстоятельств, – и Кнут печально развёл руки, – Не идти со своими славными войсками в битву, как это сделал только недавно его ближайший родственник, храбрейший король Дании Вальдемар II, да и другие князья, и монархи с противоположной Вальдемару, германской стороны. За всё на поле брани придётся платить кровью нам, верным подданным королевства. Готовы ли мы все выступить сейчас на войну с Русью? Ещё четырёх десятков лет не прошло с тех пор, как прошлись эти русские вместе с карелами по нашим прибрежным городам и землям. Не зря в их главном новгородском храме Софии стоят Сигтунские врата, вывезенные из разрушенной до последнего камня нашей старой столицы. А до нас тут ещё слухи доходят, что не слабей прежнего сейчас русская земля, и даже в том кровавом сражении при Борнхёведе принимало участие её войско, пробившись в германские земли и затем вернувшись к себе обратно. Тут надо много раз подумать, стоит ли нам так огульно бросаться в войну с таким сильным противником. Не лучше ли исподволь, руками тех же прикормленных тавастов, да с помощью малых сил втянуть Новгород в затяжную войну, ослабить все силы противоборствующих сторон, а уж потом и прибрать всё к своим рукам?
И многие головы на королевском совете закивали согласно головами.
Молчал Эрик, прекрасно понимая, что не время ставить на место этого выскочку, слишком пока слаб его шатающийся трон. И совсем уже притупил он свой взор, прикрыв рот платком, словно бы в кашле, когда главный регент нанёс ему последний, по-змеиному точно рассчитанный удар, ударив по самому слабому месту короля, по его семье.
– Все мы скорбим по той причине, что у короля пока нет законного наследника, чтобы передать ему затем всю высшую власть в стране, конечно же, с одобрения всеобщего тинга и, в первую очередь Высокого Совета, – и Кнут Хольмгерссон с обвёл взглядом всех собравшихся за огромным столом, – Тем печальнее, что до нас доходят слухи о якобы имевшей место быть хм…некой дружеской связи между герцогиней Мартой и тем вождём из новгородской дружины, что как раз и совершил столь дерзкий поход в германские земли, и где, сказывают, добыл для себя и своего войска великую славу. Ещё и получив к тому же титул Барона Любекского. А Любек это, на минуточку, господа, один из тех двух городов, что его войско взяло приступом, причём попутно, идя на своё главное поле брани морем. Всё это, конечно, очень неприятно и было бы хорошо, если бы Его Величество решил бы сам все те возникшие неприятные вопросы в своей личной семье.
И Глава Регентского Совета с масляной улыбкой воззрился на монарха.
В зале всё стихло, и только было слышно, как потрескивают дрова в огромных каминах по бокам, да шипят выгорающей смолой факела.
Крыть тут было нечем, и, совладав с волнением, Эрик, подняв глаза, прошепелявил:
– В своей семье я всё улажу сам. По восточным делам пусть всё идет так, как вы и задумали. На этом сегодняшний совет предлагаю